Текст:Ярцева Евгения. Незваный гость хуже… (ж. Кукумбер 2009 № 01)
Ярцева Евгения — Незваный гость хуже…
Мы с Наташей сидели в нашем новеньком шалаше и ели сухарики «Три корочки». С беконом. Наташа набила рот сухариками, так что они из неё торчали, как усы из сома, и говорит:
– А я в газете читала, что в «Трёх корочках», именно в этих, с беконом, нашли печёную крысу! Ой. Я сразу принялась ворошить остатки сухариков. Вдруг под ними, в тёмных недрах упаковки, затаилась печёная крыса! Крысы не нашлось, но сухарики доедать всё равно расхотелось как-то. А захотелось их куда-нибудь побыстрей сбагрить. Смотрю, бежит собака Стёпа – прогуливает по полю свою хозяйку тётю Клаву. Вот ему, Стёпе, и отдам. Он же не знает про крысу. И потом, он всё подряд жрёт. Хоть травинки, хоть гнилые палки. Один раз даже зелёную навозную муху съел. Стёпа, когда мы его подозвали к шалашу, с хрустом набросился на сухарики и больше половины уронил на землю. Но не стал их подбирать и зачем-то устремился в шалаш. А Наташа там положила свою белую вязаную кофту – ей всегда эту кофту всучивают, даже когда пятьдесят градусов жары, – и Стёпа наследил на кофте песком. И так сильно обнюхивал шалаш, что чуть его не уронил. Мы пробовали его выгнать, а он на нас ноль внимания и ещё ногу поднял! Тётя Клава подошла:
– Зря вы его позвали. Хуже этой собаки гостя не придумаешь. Я его домой редко пускаю, только в какой-нибудь ураган… Наглый, везде нос суёт, всё крушит! Когда Стёпу вытолкали, Наташа говорит:
– Да, Стёпа, конечно, неподходящий гость. Давай позовём подходящих гостей! Всех удивим нашим шалашом. – Давай, здорово! Устроим настоящий приём, как его… раут! Только надо подготовиться сначала, а потом приглашать гостей. А тут гости сами явились, без приглашения. Тата с Настей. И стали удивляться шалашу. Настя только сегодня вернулась из Москвы, а Тата живёт на другой стороне улицы и тоже впервые видела наш шалаш. – Когда это вы успели? – спросила Тата с завистью. – Ничего шалашик, – сказала Настя. – А сколько в нём народу помещается? – Тата сунула в шалаш голову, шею, а потом вся целиком вошла. – А можно посидеть? – Настя на четвереньках вползла в шалаш, потому что вверху было тесно из-за Таты. – Давайте здесь в карты поиграем, – Тата вынула из кармана карты. – Ага, в дурака, подкидного и переводного, – Настя по-турецки, как какой-нибудь эскимос, расселась на Наташиной кофте. Не, во деловые, а! Явились без приглашения и собираются в карты резаться в чужом шалаше! А хозяева должны сбоку припёку ютиться! Мы им всё это тут же выложили, без утайки. – Ну и обойдёмся без вашего шалаша, – сказала, уходя, Настя. – У нас свой шалаш есть, он лучше, – сказала, уходя за Настей, Тата. – Чем это он лучше? – равнодушно поинтересовались мы с Наташей. – Тем, – отвечают, – что в нём нет таких жадин, как вы! И ушли в Настину калитку. – Надо же, девчонки – а такие наглые! – удивляется Наташа. – Это потому что они старше нас, – говорю. – Люди чем старше, тем наглей становятся. – Вот Мишка с Санькой – хоть и мальчишки, а совсем не такие наглые, – продолжала Наташа. – Это потому что они младше нас. Ещё не успели обнаглеть. – Да, они ещё маленькие, – согласилась Наташа. А как раз Мишка с Санькой, легки на помине, несутся по полю с палками, которые у них ручные пулемёты, и на бегу стреляют по клеверу. – О, блиндаж! – Мишка бросился к шалашу. – Саня, сюда! Врежем по гадам из блиндажа! Они без спросу ворвались в наш шалаш и по пути чуть нас не растоптали. – Во сколько у них тут дырок! – восхитился шалашом Мишка. – Это бойницы будут! И маленькие ненаглые Мишка с Санькой мигом просунули свои ручные пулемёты между стен шалаша и, голосами изображая пальбу, так его затрясли, что он едва не распался на куски. – Вон отсюда! Вон отсюда! – кричали мы с Наташей, безуспешно пытаясь перекрыть звуки пальбы. Наконец мы их выставили из шалаша, и Мишка говорит:
– Даже пострелять не дали! Жадины! – Да! – сказал Санька. Все как сговорились нас жадинами обзывать! – Не дружим с вами больше! – Да! – сказал Санька. – И я тебе, Машка, в Москве мой самокат не буду давать! – разорялся Мишка. – Да! – подтвердил Санька. Они ушли, и Наташа говорит:
– Не такие уж они и маленькие… – Ага, – говорю, – когда-то уже успели обнаглеть. – Только совсем маленькие дети ещё не наглые, – решила Наташа. – Такие, как наш Паша, – добавила я, потому что Паша как раз вышел из калитки. – Он очень интеллигентный. Он бы, небось, подумал, прежде чем так трясти шалаш… А Паша – шасть! – в шалаш! Мы – за ним. – Нельзя, – говорим, – в чужой шалаш без спросу забегать! Тогда Паша, ни секунды не думая, схватился за одну из прочных опор да как шатнёт! И вырвал её из земли. Шалаш покривился, вот-вот завалится. – Ах ты противный мальчишка! – закричала я, выволокла интеллигентного Пашу из шалаша и дёрнула за волосы. – Куда ломаешь! Паша заревел, как будто это его обидели, а не он сломал шалаш. И сквозь рёв нагло заявил:
– Ты плохая! И убежал обратно на участок. Ужас, кто нас окружает! Какие-то сплошные наглецы! Мы, беззащитные жертвы окружающих наглецов, стали чинить шалаш. Вставили на место прочную опору, и шалаш приобрёл прежний, некривой вид. – Что-то мы со всеми сегодня поссорились, – озабоченно вздохнула Наташа. – Это, наверное, потому, что незваный гость хуже… – я вспомнила первого из сегодняшних незваных гостей, – хуже собаки!