Текст:Ремез Анна. Митём и Пагасик (ж. Кукумбер 2011 № 01)

Ремез Анна — Митём и Пагасик

Митём был белый и круглый. Его часто забывали прикрутить на место. Тогда Митём страдал, потому что в его аккуратные выемки набивалась пыль. И ещё потому, что забытый, он не мог выполнять свою работу. «Как ни крути, – думал он и невесело усмехался такой игре слов, – очень важно быть именно на своём месте, а не на месте какой-нибудь соски». Так он думал, когда Марусенька его грызла. «Брось, бяка!» – говорила тогда мама Марусеньке. Обидно, если бякой обзывают незаслуженно, но приятно, что вспоминают о нём. И прикручивают на место. Вжик. Хорошо! От Марусеньки-то он и узнал, что его зовут Митём. А раньше имени у него не было. Так он и крутился без имени. А Пагасик, тот вообще света белого почти не видел. Пагасика доставали из шкафчика, только когда Марусенька болела. Это бывало редко. Так что жил Пагасик на полочке, по соседству с пшикалкой для красного горла. И, в отличие от Митёма, на свое место возвращаться не стремился. Ему тоже было важно выполнить свою работу. Пусть даже такую горькую. Марусенька, едва завидев его, сразу кричала: «Не Пагасика! Бууу!». «Зато носик будет дышать!» – уговаривал папа. И Пагасику, хотя его и отпихивала маленькая сердитая ручка, всё равно было приятно. Однажды они встретились. Митём лежал на полке, грустный, забытый, пыльный. А Пагасика только что ошпарили кипятком, он был чистый. И тут их Марусенька увидела. – Ой, Митём! Пагасик! Ла-ла-ла… Она засмеялась и положила их в корзинку к своим резиновым динозаврикам. Угадайте, кто из них расстроился, а кто обрадовался? – Да где же колпачок от крема? – намазав Марусеньке щёки, спросила мама. – Куда подевалась пипетка? – пошарив на полочке в шкафу, спросил папа.