Текст:Ракитина Елена. Подарок для мамы (ж. Кукумбер 2008 № 09)

Ракитина Елена — Подарок для мамы

– Вот уже и октябрь на дворе, – сказал папа и подошёл к окну. Я думал, что он будет ругать меня за беспорядок в комнате, но папа как будто не замечал ничего. – Ага! Скоро снег выпадет, – сказал я, чтобы поддержать так хорошо начавшуюся беседу, – санки там, снежные бабы и всё такое… – Октябрь! – повторил папа значительно. – Октябрь! И поднял вверх указательный палец. – Октябрь, ну да, – поправился я, – это значит, грибы собирать и листья для гербария. – Эх ты! – укоризненно покачал головой папа. – Листья для гербария. Такое впечатление, что ты не у нашей мамы, а у берёзы родился. – Это еще почему у берёзы? – удивился я. – Потому что у нашей мамы в октябре день рождения! Через неделю, девятого. Начинай готовить подарок. Папа ушёл, а я задумался. Что бы такое подарить маме? Лучше всего, конечно, модель автомобиля «Тойота» с открывающимися дверцами, капотом и багажником! У неё ещё руль вертится, и если нажать на кнопочку – мигают фары. Мы такую с Егоркой в магазине видели. Вот бы мама обрадовалась! Наверное, весь день бы фары включала и выключала. А я бы ей сказал:

– Ну что ты как маленькая! Посадишь батарейки! Хорошая вещь такая машинка. Жаль, стоит дорого. А у меня денег всего 10 рублей 30 копеек.

Я позвонил Егорке и спросил:

– Ты не знаешь, что подарить моей маме? У неё скоро день рождения. – Знаю! – обрадованно сказал Егорка. – «Тойоту» из «Детского мира». Помнишь, у которой фары светились? Мы бы для неё гараж у меня построили!

– Нет, Егорка! – вздохнул я. – У меня нет столько денег.

– А ты займи у кого-нибудь! – предложил он. – А отдашь потом. Пирожки в столовой есть не будешь и отдашь постепенно! А мы у меня гараж построим!!!! – Что ты… – снова вздохнул я. – Если я столько денег займу, то до одиннадцатого класса голодным ходить буду. Ты что-нибудь другое придумай… – Ладно, – пообещал он, – обязательно! Я обрадовался и перестал голову ломать. Зачем мучиться, когда все придумает Егорка? И так прошёл день, потом второй, потом третий. И ещё несколько пробежало. А потом Мария Степановна написала на доске красивым почерком: «Девятое октября»… И я подпрыгнул! И толкнул Егорку локтем. А он ошалело посмотрел на меня и дал сдачи. Мария Степановна сказала:

– Третья парта! А ну-ка тихо! И вызвала меня к доске разбирать слова на запчасти. У слов их немного: корень, приставка, суффикс и окончание. Это вам не «Тойота»! Я думал, пятёрка в кармане, но учительница не поставила ничего. – В конце урока! – сказала. – Посмотрю, как ты будешь работать. А как можно работать, когда домой хоть не возвращайся? Вот если бы Егорка попросил меня придумать подарок для его мамы, я бы обязательно придумал. Я б ночами не спал, всё думал бы! А может, и не ел бы, и телевизор не смотрел бы, и на компьютере не играл! Еле-еле я перемены дождался и наскочил на Егорку в коридоре:

– Эх ты! – презрительно заявил я. – Болтун-дудка, на голове будка! Он смотрел на меня во все глаза. – Забыл про подарок! – Про какой подарок? – изумленно спросил Егорка. Я чуть не заплакал. – У моей мамы! Сегодня! День рождения! А ты!!! Что я теперь делать буду?! Егорка присвистнул и треснул себя по голове:

– Точно! – Трепач ты, Егор! – выдохнул я. – Пустомеля, тараторка! Вова Петров и Юра Мухин рядом стояли, альбом с наклейками рассматривали. Слушали они, слушали, а потом заступились за Егорку. – Твоя мама, ты и думай! – сказал они. – А Синицын тут ни при ч ём!

И Котикова подбежала. У неё уши, как локаторы. Издалека услышала и примчалась. – А я не удивляюсь! – затараторила она, – Вот нисколечко!!! Ты всё всегда забываешь! Всё-всё-всё!!! И не жалко тебя ничуточки! «Какие черствые люди! – подумал я. – Как позавчерашняя булка!» И ушёл от них и стал смотреть на берёзу под окном. У неё были золотые листочки, мелкие и блестящие, как монетки из пиратского сундука. Мне было стыдно, что я забыл про маму. Но казалось, во всём виноват Егорка. И я дулся на него целый день. А когда мы пошли домой, Егор сказал смущенно:

– Ты того, Мишка… Этого… Не очень… Я, знаешь, сколько уже подарков придумал? Восемь штук! – Ага! – хмыкнул я и даже не посмотрел в его сторону. – Знаю я твои подарки. У меня денег нету. Это я честно сказал. Потому что у меня уже не было десяти рублей тридцати копеек. Я за них ватрушку купил. Мне так сильно хотелось есть после второй перемены, так сильно, что я ни о чём думать не мог. Даже о том, что у моей мамы день рождения! После ватрушки думалось отлично, правда, без толку. – Не надо денег! – успокоил меня Егорка. – Бесплатные подарки! Я подозрительно посмотрел на него. – Подарок первый! Егорка остановился, загнул палец, прищурил глаз и торжественно объявил:

– Торт! Мы сами испечём торт! Я вспомнил, как мы делали папье-маше, и покачал головой. – Нетушки! – отрезал я. – Сегодня у мамы праздник! Пусть придёт домой, и будет чисто. – Не хочешь – не надо! – с деланным равнодушием согласился Егорка. – У меня этих подарков – завались! Я с надеждой посмотрел на его стриженую голову с хохолком на макушке. – Подарок второй! – сказал он с воодушевлением. – Халат! Мы сами сделаем халат!

– Как это мы его сделаем? – подозрительно спросил я. – Ты что, умеешь на швейной машинке шить? – Чтоб сделать халат, никакой машинки не надо! – свысока заметил Егорка. – Нужно взять покрывало или плед, вырезать в середине дырки для рук, а снизу отрезать полосочку – поясок будет. Засунул руки в дырки, пояском подвязался и ходи! Здорово я придумал?! – Нет! – сказал я твёрдо. – Это ты своей маме такие халаты дари! А моей плед без дырок нужен. Егорка пожал плечами. – И подарю! Обязательно подарю! Подумаешь! Моей маме пледа не жалко! Некоторое время мы шли молча. Я думал изо всех сил, но кроме цветов, на которые у меня не было денег, ничего не придумывалось. Я пытался внушить себе, что цветы – это плохой подарок: так, завянут, и ничего не останется. Я старался о них не думать, но они вертелись у меня перед глазами, как заводные машинки. – Подарок третий… – задумчиво произнес Егорка. – Большой… Я заинтересованно посмотрел на него. Потому что большие подарки любят все! Егорка подмигнул мне и заявил:

– Напиши на стене в комнате или на кухне большущими буквами: «Мама, я тебя люблю!» Тут главное, буквы побольше. Чтоб в глаза бросались! – Прямо по обоям? – уточнил я. – Прямо по обоям! – Егорка! – возмутился я. – У тебя странные подарки получаются! Чтобы их сделать, что-то обязательно испортить надо! Мама с папой совсем недавно обои клеили. Они красивые и без моих поздравлений! Егорка засопел и надулся. – Просто ты ничего не понимаешь! – обиженно сказал он. – Что лучше: мама в халате или валяющийся плед? Что лучше: пустая стена или стена, на которой написано, что ты любишь маму? Что лучше: торт, который ты сделал своими руками, или торт из магазина?! Мне почему-то казалось, что магазинный торт лучше. Но я промолчал. Я думал об одуванчиках. Я когда-то дарил их маме охапками. А сейчас они уже отцвели, разлетелись лёгкими пушинками по белу свету! Эх, опоздала моя мама родиться! – Подарок четвёртый, – пробурчал Егорка, – сумочка для дрели. Их в строительном магазине за углом бесплатно раздают. Рекламная акция какая-то. Он полез в карман, вытащил помятую листовку и протянул мне. – Видишь, – тыкал он пальцем, – вот тут отделения для свёрел, вот здесь для насадок. И для шуруповерта место тоже есть. – Зачем моей маме шуруповерт с дрелью? – прошипел я. – Ни к чему ей такая сумочка! Егорка насупился и зашагал быстрее. – Ты что? – побежал я за ним. – Подарок, он же полезный должен быть! И радостный! Какие у тебя ещё есть в запасе? Егорка надвинул кепку на глаза, посмотрел куда-то мимо меня и сказал:

– Цыплёнок! – Какой ещё цыплёнок? – удивился я. – В яйце… – оживился Егорка. – Очень полезный подарок! Даришь яйцо, высиживаешь, а из него потом цыплёнок вылазит. А из цыплёнка вырастает курица, и в магазин потом за яйцами ходить не надо. – Это, конечно, хороший подарок, – сказал я, старательно подбирая слова, чтобы опять не обидеть Егорку, – но кто это яйцо высиживать будет? Я же в школу хожу, а мама с папой на работу. – Тоже мне проблема! – хмыкнул он. – Кота на яйцо посадите, и все дела! – Так он же убежит! – А вы привяжите! – Нет, Егорка. Не подходит нам цыплёнок. Если он вылупится, Тишка его слопает сразу. – Ну ты глупый! – присвистнул Егорка. – Ну как же он его слопает, когда сам его высидит?! В нём материнские чувства проснутся, понимаешь?! – А если не проснутся? – нахмурился я. – Нет, Егорка! Ты как хочешь, а я цыплёнком рисковать не могу. – Ладно! – махнул рукой Егорка. – У меня ещё три подарка есть. Шестой, седьмой и восьмой. Закачаешься. Я и правда чувствовал в ногах какую-то слабость. – Подарок шестой! Бусы из сливовых косточек! – Что это ещё за ерунда? – Ну почему ерунда? Очень красивые бусы. По телевизору показывали, как их делать. Косточки нужно помыть, высушить и дырки шилом проковырять. А потом раскрасить золотой краской. Знаешь, какая сумасшедшая красота? – А где мы косточки возьмём? – Так у тебя же есть дома сливовое варенье! – напомнил Егорка. – А сколько на бусы варенья съесть нужно? – Сколько нужно, столько и съедим! Хоть две банки, хоть десять! – сказал он твердо. – Я тебя в беде не оставлю. – Спасибо, Егорка! – поблагодарил я. – Только маме, наверное, не понравится, если мы столько варенья стрескаем. Оно ведь на зиму заготовлено. Егор стал доказывать, что на то оно и варенье, чтоб его ели, что варенью всё равно, когда его съедят… – Маме не всё равно… – вздохнул я. – Расстроится она. Егорка почесал затылок. – Ладно… Подарок седьмой. Он победоносно посмотрел на меня и зачем-то притопнул ногой. – Диплом в рамочке! – Какой такой диплом? – удивился я. – Что ты самый лучший сын. Маме будет приятно. – Чего приятно? Что ж я, сам о себе напишу, что я лучший? – Ну это же шуточный диплом! – объяснил Егорка. – Если хочешь, давай в школу назад сбегаем, Марию Степановну попросим подписать. – Нет, Егорка! Такой диплом только мама подписать может… Я же её сын, а не Марии Степановны… – Ладно…– махнул рукой Егорка. – Тогда подарок восьмой. Он поднял вверх указательный палец. – Шарики! У меня, знаешь сколько сдутых? Мы их снова надуем и подарим! И жёлтые, и красные, и зелёные! Какие хочешь! И круглые, и сардельки! И с Микки-Маусами, и без! Я разочарованно посмотрел на него. Разноцветные шарики – это, конечно, всегда праздник! Егорка здорово про них придумал… Только если одни шарики дарить – это надувательство, а не подарок. К шарикам ещё что-нибудь нужно – такое, что не сдуется. Мы уже подошли к нашему дому. Я уныло посмотрел на окна и вдруг… увидел то, что мне нужно!!! Подарок для мамы!!! Он стоял в окне у бабушки Фени и не знал пока о том, что он подарок. Их было много, этих подарков! Всё окно бабушки Фени было заплетено цветами! – Смотри, Егорка! – воскликнул я.– Как много цветов! Ведь бабушка Феня может дать отросточек? А я его в ведёрко посажу. У меня с детства одно ведёрко сохранилось. – Зелёное. Пластмассовое. С трещиной,– кивнул Егорка. – Ничего что с трещиной. Я её лейкопластырем заклею! – крикнул я и со всех ног помчался к бабушке Фене. Она мне очень обрадовалась. Бабушка Феня почему-то считала, что я самый добропорядочный ребёнок в нашем дворе. – Вот умница, вот молодчина, – приговаривала она, когда вела меня на кухню,– выбирай, Мишенька! Цветов было много. Одни плелись по стенам, как африканские лианы, другие стояли по стойке «смирно», как солдаты на плацу. Были высокие, почти деревья, до самого потолка и низенькие, похожие на травку. Были развесистые кустики и игольчатые столбики. От листьев всех форм и размеров рябило в глазах. Они тоже были разные: салатного цвета и тёмно-зелёные, и в крапинку, и в полосочку, и пятнистые, как шкура леопарда. Но мне больше всего понравилось растение с длинными упругими листьями, похожими на сабли, только не из-за них, а потому что оно цвело. На верхушке толстого ствола раскинулось четыре огромных ярко – оранжевых колокольчика. – Можно вот такой? – спросил я бабушку Феню. – Амариллис! – гордо сказала она. – Вот я тебе вырою отросточек с бутоном. Бабушка Феня взяла маленькую лопатку и стала подкапывать часть цветка. – Весь растёт из луковки, видишь? – приговаривала она ласково. – Нужно поскорее в другую землю. Опасно пересаживать, когда готовится цвести. Может и передумать, родимый…

Бабушка Феня откопала чуть ли не половину растения, уже взрослого, с длинными листьями, посередине которого, действительно, виднелся бутон. Она бережно положила в пакетик это чудо – коричневую луковицу, из которой росли и листья, и стебелёк, на верхушке которого, в зелёном домике, пряталась красота. И я помчался, накопал в палисаднике земли, засыпал её в ведёрко и посадил туда поскорее амариллис. Скорее, чтоб не передумал! А потом заклеил ведёрко лейкопластырем, смазал клеем и обмотал туалетной бумагой с цветочками. Горшок получился – загляденье! Я полюбовался и оставил на нём надпись фломастером: «Мама, я тебя люблю! Твой сын Миша!» Цветок в горшке не завянет как те, что в кулёчках дарят… А будет расти, расти и расти до самого потолка! Затем я вытащил из рамочки фотографию какой-то сосны и аккуратно вставил туда чистый лист бумаги. И написал большими буквами: «ДИПЛОМ САМОЙ ЛУЧШЕЙ МАМЕ». А пониже вывел прописными: «Ты самая моя дорогая и любимая мама! Ты вкусно варишь суп и жаришь картошку! И ещё я люблю, когда мы вместе смотрим мультики!» В дверь позвонили. Это пришёл Егорка с шариками и сумочкой для дрели. Он сказал, что в отделения для свёрел можно складывать губную помаду.