Текст:Прокофьева Софья. Как я была детским поэтом Ириной Токмаковой (ж. Кукумбер 2001 № 4)

Прокофьева Софья — Как я была детским поэтом Ириной Токмаковой Рубрика: Доска почета и уважения

«Неделя детской книги»! как мы любили эти дни, когда были помоложе и легче на подъем. Встречи с детьми, их робкие, наивные вопросы, на которые не всегда просто найти ответ. И главное, блестящие, восторженные глаза… На этот раз у меня была «путевка» в новую школу в каком-то новом районе. Помню только, что добиралась до нее долго и боялась опоздать. Школа и вправду была новой, и библиотека сияла хорошо вымытым стеклом. Но самой новой, просто ослепительно новой оказалась библиотекарша Олечка с новыми, чуть оттопыренными ушками и яркими бирюзовыми сережками. Пол в библиотеке был весь застлан пушистым зеленым ковром, юные читатели оставляли обувь у двери, располагались на ковре, как на поляне, скрестив ноги по-турецки. – Начинаем выступление известной, всеми нами очень любимой писательницы Софьи Прокофьевой! Софья Леонидовна, мы подготовили для вас небольшой концерт! – сказала Олечка повышенно-звонким голосом. Появилась кроха в чем-то вроде балетной пачки, даже не первоклашка, просто чья-то младшая сестренка. Малышка без запинки прочла: Купите лук, зеленый лук,

Петрушку и морковку.

Купите нашу девочку,

Шалунью и плутовку! Не нужен нам зеленый лук,

Петрушка и морковка.

Нужна нам только девочка –

Шалунья и плутовка! Ничуть не сомневаюсь, что все купили бы эту шалунью и плутовку, а не зеленый лук, так была прелестна маленькая актриса. «Как находчиво и остроумно начать нашу встречу шотландской народной песенкой в пересказе Ирины Токмаковой, – подумала я. – В сущности, это – классика, ничуть не хуже «Игрушек» Барто…» Потом вышел серьезный мальчик и серьезным голосом прочел «Где спит рыбка?» Опять-таки стихотворение Ирины Токмаковой. «Что ж, мы мастера одного цеха, – подумала я. – И, пожалуй, это вполне естественно…» Но когда две девочки, взявшись за руки, прочли еще одно стихотворение Ирины Токмаковой – «Крокодилы», – то я неожиданно для себя закашлявшись, наклонилась к Олечке и все-таки смущенно шепнула ей, что это, к сожалению, не мои стихи. Трудно передать, что стало с милой Олечкой. Ее новые ушки покраснели, а щеки так запылали, в общем, мне стало ее искренне жаль. Она пролепетала, что концерт готовила вовсе не она, а какая-то старшеклассница, очень хорошая девочка, верная претендентка на золотую медаль. А Ирина Петровна, честное слово, обещала прийти, и вот… – У нас еще инсценировка, – убитым голосом сказала Олечка. – «Ку-ка-ре-ку!» Дети сами шили костюмы. – Давайте «Ку-ка-ре-ку!» – твердо сказала я. Стишок, превращенный в инсценировку и впрямь был разыгран озорно и мило. Главное, не было скованности. Глаза актеров горели подлинным вдохновением. У Петушка в самый ответственный момент свалился с головы гребешок, что тоже немало способствовало успеху. Я поцеловала в щеку библиотекаршу Олечку и почувствовала, что обожгла себе губы всерьез и надолго. Потом я ушла, унося с собой пять крупных алых тюльпанов с розовой розаночкой на каждом. Но главное, я порадовалась стихам, которые прозвучали в этой новенькой библиотеке. Поэтичные, легкие, с выдумкой и юмором – поистине классическая поэзия для детей. И еще: как легко запоминались они, доставляя столько радости и актерам, и зрителям, дружно подхватывающим веселое «Ку-ка-ре-ку!» Не знаю, может быть все-таки надо было отнести подаренные мне тюльпаны чудесному детскому поэту Ирине Петровне Токмаковой?