Текст:Никольская Анна. Родственные уши (ж. Кукумбер 2009 № 10)

Никольская Анна — Родственные уши

В подворотнях города N Генри слыл псом авторитетным: ни котам, ни посторонним собакам спуску он не давал. Ледяной взгляд, властная линия подбородка, хладнокровие чемпиона и несокрушимые челюсти приводили округу в трепет. Отличавшийся крепким телосложением и решительностью в поступках, когда-то Генри был восточно-европейской овчаркой. С тех пор много воды утекло – от былого экстерьера одна осанка осталась. Шерсть свалялась, когти от беготни стёрлись, а уши он потерял позапрошлой зимой – отмёрзли. Сильно переживал Генри из-за ушей, хотя без них даже сподручней стало – в бою свои преимущества. Однако чувство неловкости сидело в нём крепко. Даже комплекс на этой почве развился: какая из тебя овчарка, когда ушей, и тех нет? Но в целом жилось Генри неплохо: ел вдоволь – помойки да сердобольные старушки с голода помереть не давали, спал на травке, а зимой прибивался к бомжам и ночевал в теплотрассах. Не жизнь – сказка! В тот день Генри проснулся рано – от голода. Поужинать вчера не успел – участвовал в разборке с соседскими псами. Несмотря на баталии в брюхе, настроение было отличное: солнышко припекало бока, слух услаждало чириканье воробьёв. Генри потянулся и легкой трусцой направился к дальней мусорке. К дальней, потому что по пятницам из столовой № 5 туда привозили отходы. Сегодня суббота, но Генри без завтрака не останется. В округе все знали: добыча по праву старшинства принадлежит ему – грозе окрестных дворняг, великому и ужасному Генри. Ни один здравомыслящий пёс, дороживший шкурой, не позволил бы себе позариться на его собственность. Поигрывая мышцами, Генри подходил к мусорке. Издалека уловил он аромат говяжьих костей – добыча обещала быть более чем съедобной. И действительно: то был настоящий храм желудка – живописную кучу пустых консервных банок, измятой бумаги, старых башмаков, яичной скорлупы и другого барахла венчал увесистый пластиковый пакет отходов! В предвкушении плотного завтрака пёс облизнулся и, разгребая хлам, полез в мусорный контейнер. Вдруг оттуда, словно чёрт из табакерки, выскочил кот. От неожиданности Генри отпрыгнул в сторонку и выпучил глаза. Кот молниеносно взобрался на забор, что окружал мусорку, выгнул спину дугой и угрожающе зашипел. С остервенением клацая зубами, Генри попытался ухватить котяру за хвост – но тот, холодный и безмятежный, сидел в зоне недосягаемости, издевательски сверкая на Генри бесстыжими зелёными глазищами. Пёс рассвирепел: никто на свете, ни одна живая душа не смеет позариться на то, что по праву принадлежит ему! Даже бомжи обходили мусорку стороной, памятуя о мощных челюстях Генри. Однако сейчас некто в полоску, вальяжно расположившись на заборе, смотрел на Генри с презрением и ухмылялся в усы! Еле сдерживая бешенство, пёс прорычал:

– Ты, морда усатая, в курсе: это моя помойка! – Впервые слышу, – скрипучим, как треснувший патефон, голосом молвил кот. – Помойка эта принадлежит ЖЭУ № 1 Центрального района города N. Но возможно, у меня устаревшая информация. Потрудитесь предъявить документики. – Какие ещё документики? – Ну, дарственную, например, или там справку о приватизации… – Ты мне брось! – нахмурился недоумевающий Генри. – Отвечай, когда спрашивают: что на моей помойке потерял? – Я-то? – хмыкнул кот и смерил Генри уничижительным взглядом. – Да вот уши серые потерял, не видел случайно? – его верхняя губа презрительно и высокомерно скривилась. «Нет», – чуть не ответил Генри, но осёкся. – Что? Что ты сказал? А ну, повтори?! – Говорю, ушей не видал? Маленькие такие: внутри розовые, сверху – шерсть? Генри не верил собственным отмороженным ушам. Ещё ни один пёс, а тем более кот (!) не смел измываться над его физическим недостатком. – Ты издеваться надо мной вздумал?! – Ни в коем разе, – широко разинув пасть, кот зевнул. Да-а, этот мерзавец был не из робкого десятка… Генри внимательно пригляделся к полосатому негодяю и вдруг заметил, что у кота, как и у него самого, нет ушей! Этот изъян придавал наглой кошачьей морде даже некое сходство с Генри. – Ты сейчас чьи уши имел в виду? – недоверчиво протянул пёс. – Разумеется, свои. В отличие от некоторых, я весьма наблюдателен. – Да?.. А я свои в позапрошлом году потерял, – с горечью вздохнул Генри и присел возле бачка, – когда на улице минус сорок было. Помнишь? – Ещё бы не помнить, своих-то я тогда же лишился. – Серьёзно? – искренне заинтересовался Генри. – Болел страшно, чуть лапы не отбросил. Думал, всё – кранты, но через месяц зажило. – У меня через полтора. Чем их только не лечил! Моську из соседнего двора просил, чтоб зализывала на ночь. – Растирания пробовал? – кот придвинулся ближе. – Спрашиваешь! – А я валерьянку принимал. От боли не спасало, зато спал крепко. – У меня, как морозы, так эти места ноют, – Генри потрогал лапой отсутствующее ухо. – Ага, по ночам особенно. Бывает, как начнет ломить, хоть на стену лезь! Пёс понимающе кивнул:

– Иногда и летом побаливают. Перед дождём особенно. – Муки адовы! – поморщился кот. – Дружище, а вазелин не пробовал? – Пустое! С таким же успехом можно коровье масло втирать. Я когда в доме жил, у хозяйки мазь одна была, забыл, как называется, что-то с гусями связано. Так она говорила: от всего помогает. – Ты раньше домашним был? – удивился Генри. – В частном секторе жил, – важно ответил кот, – на печке спал. – А я – в квартире до трёх лет, – встрепенулся пёс. – Потом хозяевам надоел, они меня знакомым отдали. Но я сбежал – больно там колотили. – Обычное дело… – А ты как на улице оказался? – Моим квартиру в новом микрорайоне дали – уехали, а меня на печке забыли. Пожил какое-то время там – соседи подкармливали. Но для моего гордого духа дары благотворительности тягостны… А потом печку вместе с домом снесли. Теперь бродяжничаю – третий год как, – рассказал кот свою нехитрую историю, одну из тех, от которых ежедневно зевает город. – А я четвёртый, – вздохнул пёс. – Слушай, тебя как зовут? – Барсик. – Меня – Генри – в честь знаменитого писателя американского. – Что ж, приятно было познакомиться. Ну, я пошёл, – засобирался вдруг Барсик. – Погоди, – остановил его Генри. – Ты завтракал? – Только собирался, – Барсик с тоской покосился на мусорный бачок. – Так оставайся! Вон вчера сколько вкуснятины навезли! – А можно? – усомнился кот, подозрительно глянув на пса. – Конечно! Я угощаю. Послушай, дружище, ты мазь из кедровых орешков втирать не пробовал? У меня ещё есть немножко…