Текст:Никольская Анна. Про Валерия Роньшина (ж. Кукумбер 2011 № 06)

Материал из Буквицы
Перейти к навигации Перейти к поиску

Никольская Анна — Про Валерия Роньшина Рубрика: Мои любимые

У меня в Питере есть две подруги – писательницы Нора Ниш и Валерия Михайлова. Правда, я их никогда раньше не видела – мы подруги по переписке. И вот не так давно я поехала к ним в гости. Оказалось, что они живут в одной квартире – на Литейном проспекте, напротив Следственного управления. Я Питер не очень хорошо знаю, поэтому пришлось спрашивать дорогу у милиционера. – Конечно, я знаю, где живут эти замечательные писательницы, Нора Ниш и Валерия Михайлова! – сказал мне милиционер, провожая до нужного дома. – Они же нам самые запутанные преступления помогают раскрывать! Их вся милиция ужасно любит и бережёт! Лифта в доме не оказалось, и на тринадцатый этаж пришлось подниматься пешком. Дверь в квартиру моих подруг была настежь распахнута. – Входите! – крикнули мне изнутри почему-то мужским голосом, и я вошла. В квартире была всего одна комната, зато тёмная и большая. Кругом стояли гробы на колесиках, из которых торчали чёрные руки, синие ноги и что-то ещё – я не разглядела. Вокруг же гробов бегали какие-то маленькие толстые люди с ироничными лицами. – Не бойтесь, – сказал мне мужчина с гусиным пером за ухом. Он сидел за столом, заваленном исписанными бумагами, старинными фолиантами и справками на предъявителя. – Это мои страшилки, ужастики и кошмарики. Они ручные и не кусаются. Немного успокоившись, я спросила у мужчины:

– Скажите, вы не видели моих подруг – Нору Ниш и Валерию Михайлову? – Не видели, – холодно ответил мужчина и прищурился: – А они вам зачем? – Я для них пирогов напекла, я из Барнаула. Приехала побеседовать о литературе. – Пирогоооооооов! – очень обрадовался мужчина. – С боровиками и подберёзовиками? Я сняла с лукошка салфетку (у меня с собою было лукошко) и показала ему пироги. Они действительно были с боровиками и подберёзовиками. – Ну, это в корне меняет дело! – мужчина выскочил из-за стола (на нём оказался серебристый космический скафандр) и учтиво поклонился: – Честь имею представиться – Валерий Роньшин! – Но мне не нужен никакой Валерий Роньшин, – я вежливо улыбнулась в ответ. – Мне нужны мои подруги – Нора Ниш и Валерия Михайлова – мои любимые детские писательницы. Что это он, в самом деле? – А их вообще-то нет. Или так: я – это они и есть, – как-то непонятно ответил Валерий Роньшин и полез на дерево. В углу у него росло вечнозелёное дерево. – Давайте сюда ваши пирожки, у меня мало времени. – Послушайте, – сказала я. – Я вас что-то не пойму. А кто же тогда написал «Охоту за Красной Шапочкой», «Руки вверх, Синяя Борода», «Схватку с Кощеем Бессмертным» и ещё что-то такое захватывающее про трёх поросят? – Это всё я, – ответил Валерий Роньшин с дерева, уписывая мои пирожки. – Всё я, да-да! – Вы прямо за троих работаете! – восхитилась я. – Когда же вы всё успеваете? Вон и частным детективом служите, нашей милиции помогаете. И ещё в «Трамвае» когда-то печатались. – Это что! Я ещё не то умею! Я вот сейчас поем и в космос отправлюсь. – Зачем? – За вдохновением! – Какой вы всё-таки необычный! – опять восхитилась я. – Скажите, неповторимый стиль ваших ранних и поздних произведений – это тот самый гротескный реализм или всё-таки сюрреализм, как он есть, но в ироническом преломлении современности? – Ой! Кажется, моя ракета улетает! – вскрикнул Валерий Роньшин и спрыгнул с дерева. – Какие вкусные у вас пирожки, ням-ням! – Постойте, куда же вы? – всполошилась я. – А как же беседы о литературе? Мы же ещё не поговорили о вашей увлекательной серии «Сказки о художниках», чёрт побери! – Давайте послезавтра, ну правда! А то у меня сейчас ракета улетит, – виновато сказал Валерий Роньшин, высовываясь из иллюминатора. – У меня через два часа с Хармсом дружеская встреча, на планете Погания. А дотуда ещё пилить и пилить. – Хорошо, тогда до послезавтра! – я помахала ему вслед платочком. – Приходите обязательно! Я вам про Ганса Христиана Андерсена кое-что расскажу, прелюбопытное! – Спасибо! – крикнула я, но рёв реактивных двигателей заглушил мой голос. А вместо потолка в квартире у Валерия Роньшина было небо – голубое и в облаках барашками. Какое-то совсем не Питерское.