Текст:Мяэотс Ольга. От переводчика; Маргарет Махи — Справедливый обмен (ж. Кукумбер 2001 № 7)

Мяэотс Ольга — От переводчика; Маргарет Махи — Справедливый обмен Рубрика: Перевод

Перевела – Ольга Мяэотс Кто из вас, ребята, не мечтал хоть раз побывать в дальних краях, где живут нелетающие птицы киви, медлительные мишки коалы, и множество других невиданных зверей? Эти удивительные острова называются Новая Зеландия. Как-то раз новозеландских детей спросили, что они думают о своей стране. «Я думаю, Новая Зеландия – замечательная страна, ведь здесь так здорово поют птицы, и так удивительно светит солнце», – ответила двенадцатилетняя Джессика. «Я люблю ее такой, какая она есть», – согласилась ее подружка Керима. А семилетний Люк, немного подумав, серьезно сказал: «Это отличная страна для исследований». Новая Зеландия расположена далеко-далеко. На другом конце света. В Южном полушарии. Когда у нас день – там ночь, когда у нас лето – там зима. Все наоборот! Может быть, поэтому в сказках и забавных рассказах новозеландской писательницы Маргарет Махи – все шиворот-навыворот: дети познают мир, раскачиваясь вверх тормашками на ветках деревьев, коты пишут стихи, люди живут в курятниках, а куры в домах, торт сам про себя сочиняет сказку. Правда, здорово?! Мяэотс Ольга У мистера Солта было две любимых поговорки. Первая: справедливый обмен – не воровство, вторая: мужчине необходим сон. Семеро детей Солтов были смыленными ребятишками, проворными, как иголки. Сам мистер Солт умел здорово петь грустные песни о несчастной любви и рассказывать сказки полные таинственных приключений. Но больше всего он любил поспать. Он спал и спал, а дом меж тем ветшал и разрушался. Вода сочилась сквозь дыры в потолке, бесцеремонно пробираясь в дом, также вели себя и одичавшие голодные куры. Они считали дом мистера Солта волшебным складом, полным чудесных припасов. Куры – создания робкие, но куры мистера Солта не знали страха, не боялись ни человека, ни зверя. Джемери, старший сын мистера Солта, жаловался отцу на разруху и на куриные набеги, но мистер Солт неизменно отвечал: «Всего лишь дом! Всего лишь куры! Дайте же мне поспать!» и принимался мелодично, но весьма мужественно похрапывать. Мальчику становилось стыдно, что он потревожил отцовский сон из-за пустяков. Но однажды, заслышав знакомое похрапывание, Джемери осмелился еще раз растолкать отца. – Что, конец света? – поинтересовался мистер Солт, второй раз за утро открыв глаза, голубые как барвинок. – Нет, отец. Но послушай! Оконная рама вывалилась, дверь ввалилась, а куры заняли кухню. Они гоняются за кошкой и нападают на младшего братишку. Не мог бы ты построить куриный загон и запереть их там? – О, Боже! – возопил мистер Солт. Если бы только была жива ваша бедная мама! Уж она-то умела управляться с курами. Конечно, в свое время я много чего построил. Принесите мне гвозди, молоток и доски – два на два. – Что такое – два на два, папочка? – поинтересовалась младшая девочка. – Это размер бруса, моя дорогая, очень распространенный размер, два на два дюйма… из таких досок Ной строил свой ковчег. – Какой ковчег? – Ну разве ты забыла, тот, куда зверей пускали по двое – каждой твари по паре. А теперь, живо принимайтесь за работу. Тащите мне доски! Дети что-то прикупили, а что-то заняли у соседей, и отнесли все добытые материалы в дальний конец сада. Куры с любопытством наблюдали за ними, покачиваясь на одной лапе и тараща желтые глаза. – Надо и отца перенести в дальний угол участка. Нельзя позволить ему идти самому: он может переутомиться, – объяснил Джемери. Семеро маленьких Солтов как могли волоком оттащили отцовскую кровать к месту будущей стройки. Мистер Солт открыл один глаз и увидел молоток, гвозди и доски. – Приступайте к работе, ребятки, – прошептал он. – Вот увидите, у вас получится, надо только постараться. В трудную минуту я помогу вам советом. Позевывая, мистер Солт объяснил детям, как пилить, как и каким концом вбивать гвозди. – Стройте загон побольше, – наставлял он. – Наши куры привыкли к свободе, нельзя их ограничивать. По мере того, как рос курятник, дети все больше и больше увлекались строительством. Они покрасили дверь в синий цвет, а крышу – в красный. На окна повесили ящики с дикими цветами – тысячелистником, купавкой, подорожником и зверобоем. Из досок и металлической сетки они смастерили замечательный длинный загон. Наконец все было готово. И тогда, оглядев постройку, дети загрустили. – Какой замечательный домик, – говорили они друг другу. – Папочка, можно нам принести наши стульчики и немного посидеть в курятнике, прежде, чем мы пустим туда кур? – Прекрасная идея, – одобрил мистер Солт. – Можете и мою кровать там поставить. После тяжелой умственной работы так приятно соснуть в тени. Выглянув из окна курятника, дети увидели мир преображенным. Из этого конца сада им были видны холмы, за которыми синело море. На закате морская синь стала золотой, а вершины холмов – багровыми. – Папочка, можно нам принести сюда нашу большую кровать и лоскутное одеяло, чтобы хоть один раз переночевать в курятнике? – взмолились дети. – Конечно, – пробормотал мистер Солт сквозь сон. Дети живо перетащили кровать и одеяло и улеглись спать в курятнике. Утром они не услышали ни привычного царапанья куриных лап о дверной половик ни нетерпеливых ударов клювов о дверь. Куры бродили по пустому дому, недоумевая, куда подевались его обитатели. Когда же они в конце концов обнаружили переселенцев, то не смогли до них добраться: загон был устроен так ловко, что одинаково хорошо мог служить как оградой для кур, так и защитой от них. Впервые за много дней малютка Солт мог спокойно есть печенье, не опасаясь, что какая-нибудь нахальная жадная курица отнимет его. – Папочка, – пролепетал малютка Солт, – давай уступим курам наш старый дом, а сами переселимся в прекрасный новый курятник. – Замечательная идея! – согласился мистер Солт. – Справедливый обмен – не воровство. К тому же мы уже так далеко зашли в этом переселении, что у меня просто нет сил тащить все обратно. В конце концов – мужчине необходим сон. Семья Солтов так и осталась жить в курятнике с синей дверью. А куры поселились в старом доме. Он постепенно ветшал, и вид из окон оставлял желать лучшего, но кур это не заботило. Они продолжали откладывать яйца с таким же усердием, как если бы из их окна тоже было видно, как морская синева сменяется на закате золотом, а затем серебрится в лунном свете.