Текст:Меньшов Виктор. Найти и не сдаваться! (ж. Кукумбер 2003 № 1)

Меньшов Виктор — Найти и не сдаваться! Рубрика: Героическое интервью

К 100-летию со дня рождения Вениамина Каверина (19 апреля 2002 г.) Когда сотрудники журнала «Кукумбер» пришли на работу, корреспондент Вася Пёрышкин сидел в углу у компьютера и стучал по клавишам с таким треском, словно в домино играл. – Ты где пропадал?! – грозовой тучей надвинулся на него Главный Редактор. – Я это… Путешествовал во времени, – оправдывался Вася. – А ну, покажись, голубчик, – нахмурился Главный Редактор. Вася нехотя вылез из-за стола. Редакция ахнула – одет он был в шубу, меховые сапоги, на шее висели на верёвке большие меховые рукавицы. – Прогульщик ты, Вася, – проворчал Главный Редактор. – Какой же я прогульщик?! – возмутился Вася. – Для того чтобы сделать героическое интервью, я шёл по следам одного из героев книги Каверина «Два капитана» по льдам и снегам Арктики! Вася расстегнул шубу и уселся на край стола:

– Я, как и все, кто прикасался к этим страницам, с замиранием сердца читал роман Вениамина Каверина «Два капитана». Судьба героя романа Сани Григорьева оказалась переплетена с удивительной судьбой штурмана Климова, участника трагического дрейфа во льдах шхуны «Святая Мария». Одно время литературоведы спорили: кто является прообразом штурмана Климова? Я решил это выяснить, сел на машину времени, и к своему удивлению оказался не среди льдов на обледенелой палубе, а в маленькой тёмной квартирке. Из-за стола, заваленного бумагами и освещенного керосиновой лампой, встал невысокий человек в поношенном, но опрятном флотском кителе и потёртом пальто, накинутом на плечи. У него нервное худое лицо и русая, с проседью, бородка. – Вы – штурман Климов? Со шхуны «Святая Мария»? – справившись с волнением, спрашиваю я. – Должен вас разочаровать, юноша, я – штурман Валериан Иванович Альбанов, участник полярной экспедиции лейтенанта Брусилова. Писатель Вениамин Каверин имел право немного изменить моё имя и название шхуны, он писал литературное произведение, а не научное исследование. – Как же всё было на самом деле? – Если вам это действительно интересно, садитесь и слушайте. А я заварю морковный чай… Не удивляйтесь, ведь мы с вами в городе Красноярске, в 1919 году, в России гражданская война… С чего же начать? – Расскажите, как Вы стали штурманом. – Родился я 26 мая 1882 года в Уфе в семье ветеринарного врача, который служил в 5-м Оренбургском казачьем полку. Вместе с отцом я кочевал по России: Воронеж, Оренбург, Уфа, Владимир… – Эти города далеко от морей. Откуда же Ваша «морская болезнь»? – Как и у всех мальчишек – от чтения книг о путешествиях. Ещё будучи гимназистом, я с товарищем тайком отправился на лодке по реке Белой. Лодка оказалась дырявой, затонула, нас чудом спасли и вернули домой. Но это приключение и ледяная вода не охладили мою страсть к путешествиям. В апреле 1900 года я уехал в Петербург, поступать в мореходные классы. Меня сразу же отправили на пароход «Красная горка». – Ух ты – сразу на пароход! – Сразу на пароход. Так поступали со всеми, чтобы будущие мореходы, знающие о море по книжкам, «оморячились» и не разочаровались в выборе профессии. – Вы не разочаровались? – Конечно, нет! Я сдал экзамены и был зачислен в начальный класс. Ученики получали форму, но питались и снимали жильё за свой счёт. Отец мой умер, мать с двумя сёстрами едва сводили концы с концами. Приходилось не только учиться, но и зарабатывать на жизнь. – Как же Вам это удавалось? – Я подрабатывал репетиторством, продавал модели кораблей. Самостоятельность пошла мне на пользу, выковала характер. После училища я был назначен на суда Северной морской экспедиции. Жил в Красноярске, ходил на маленьком пароходике «Обь» помощником капитана. Потом плавал на Каспии и в 1908 году получил диплом штурмана дальнего плавания. Но океанских судов в России было мало, попасть на них оказалось непросто. В то время мир охватила «Арктическая лихорадка». Затаив дыхание, люди всех стран следили за дрейфом во льдах Северного Ледовитого океана экспедиции Фритьофа Нансена на легендарном судне «Фрам». Наперегонки устремлялись к Северному и Южному полюсам Роберт Пири, Руал Амундсен, Роберт Скотт… Практически одновременно снаряжались и три русские полярные экспедиции: под руководством Седова, Русанова и Брусилова, в которой я имел честь участвовать. К сожалению, средств не хватало для должной экипировки, не было даже радиостанций, получивших уже широкое применение на флоте. На борту «Св. Анны» не оказалось взрывчатки, необходимой в полярных условиях. К тому же обманули купцы, продав недоброкачественные продукты и снаряжение. Сказалась и тяжёлая ледовая обстановка. – Какова судьба этих экспедиций? – К сожалению, трагическая. На пути к Северному полюсу умер Георгий Седов. Судну Русанова «Геркулес» удалось проникнуть далеко на восток к берегам Таймыра, где оно погибло. – Что же было с вашей экспедицией? – Хотя начальнику экспедиции на «Св. Анне», потомственному моряку Георгию Брусилову было всего 28 лет, он получил хорошую подготовку. На морских картах несколько десятилетий оставался его «след»: название первого маяка на мысе Дежнева – «Знак Брусилова». Он был не лишён коммерческой сметки и собирался покрыть расходы на экспедицию охотой, организовав зверобойное акционерное общество. В Англии была куплена паровая шхуна, старая, но вполне добротная. Шхуна имела тройную дубовую обшивку толщиной до 0,7 метра, длина корпуса была 44,5 метра, ширина 7,5 метра. По парусной оснастке это трехмачтовое судно с прямыми парусами на фок-мачте относилось к баркентинам, но Брусилов называл свою белоснежную красавицу шхуной. К тому же на неё была поставлена новая паровая машина и во время перегона из Англии в Петербург, в котором участвовал я, она показала хорошие мореходные качества. 28 июля 1912 года «Св. Анна» вышла в море. Часть экипажа должна была присоединиться к экспедиции позже. Но по непонятным причинам Бурсилов вывел из состава пайщиков всех участников экспедиции. В результате часть матросов не явилась в порт, часть, включая второго штурмана, боцмана и врача отказалась от участия в экспедиции. – Как же решились отправиться дальше без матросов, врача и второго штурмана? – Брусилов принял матросами несколько поморов, обязанности штурмана мы с ним разделили. Заменить врача вызвалась находившаяся на судне пассажиркой Ерминия Александровна Жданко, окончившая курсы сестер милосердия. В 22 года она стала второй женщиной в русской истории, отправившейся в Арктику. Первой была Татьяна Прончищева, разделившая полярное плавание и гибель со своим мужем Василием Прончищевым на «Якуцке» в 1735-1736 годах. – Экспедиция не заладилась с самого начала? – Поначалу всё складывалось вполне благополучно. От Мурмана к Новой Земле «Св. Анна» прошла за несколько дней. Ничто не предвещало беды. Брусилов писал: «…плавания осталось всего две недели, а зима – очень спокойное время, не грозящее никакими опасностями». – Что же помешало благополучному завершению экспедиции? – Непроходимый лёд заставил шхуну уклониться к югу в Байдарацкую губу, из которой «Св. Анна» почти месяц пробивалась сквозь льды к берегам Ямала. 28 октября 1912 года ледяное поле, в которое вмерзла «Св. Анна», оторвало от припая, и начался дрейф к северу… К лету 1913 года течение вынесло нашу шхуну севернее Новой Земли. Лед вокруг был поломан и слаб. Мы пытались пропилить в ледяном поле канал длиной 400 метров до ближайшей полыньи, но это не удались. Вот когда пригодилась бы взрывчатка. В августе 1913 года пришлось готовиться ко второй зимовке, а к началу 1914 года шхуна оказалась в той части течения Северного Ледовитого океана, которая ранее несла на запад судно Нансена «Фрам». Расчеты показали, что мы сможем освободиться из ледового плена не ранее лета 1915 года. – Вы остались на зимовку? – Положение было тяжёлым, запасы продуктов на исходе, ожидался голод. Вторая зимовка проходила тяжело, в январе 1914 года я попросил Брусилова позволения построить байдарку-каяк и сани, чтобы преодолевать водные полыньи, погрузив на каяки нарты. Вот когда мне пригодились книжные познания! Так мы смогли бы уйти на Землю Франца-Иосифа, до которой было около ста километров. Из книги Нансена я знал о существовании на юге этой земли заброшенных домов английской экспедиции. – Брусилов не возражал против вашего ухода? – Большая часть команды решила идти со мной. Брусилов не противился, уход части экипажа позволял остающимся растянуть продовольствие до лета. К началу апреля мы изготовили семь нарт и сошли на лёд. За два месяца тяжелейшего пути прошли расстояние в два раза длиннее, чем следовало по карте. Дрейфующий лёд относил нас в сторону. Так была открыта «река в океане» – Восточно-Шпицбергенское течение. – Как же сумели преодолеть отчаяние? – Мы должны были выжить. Мы падали, вставали, и, подбадривая друг друга, шли вперёд. К Земле Александры добрались с последним фунтом сухарей и двумя каяками, остальные поломались. Надо было плыть на восток к мысу Флора. Каяки вместили половину путешественников, остальным пришлось идти по берегу. – Наверное, страшно путешествовать среди льдов и белых медведей? – Мы сами искали встречи с медведями, они были для нас пищей. Боялись моржей. Эти громадные морские чудища запросто могли перевернуть лёгкие каяки, а оказаться в полярной воде – смерти подобно. Но страшнее моржей и медведей были голод, болезни, усталость и апатия. Каждый шаг давался с трудом. Умерли матросы Архиреев и Нильсен, в шторм унесло в море матросов Луняева и Шпаковского. На мысе Гранта потерялись ещё четверо. Чудом спаслись я и матрос Конрад. Нас подобрало судно «Св. Фока» экспедиции Седова, умершего на пути к полюсу. Второй раз в истории освоения Арктики на мысе Флора произошла удивительная встреча. Двумя десятилетиями ранее здесь встретилась английская экспедиция Джексона с Нансеном. – Спасся кто-то ещё из экспедиции? – Только я и Конрад. Нам удалось сохранить для науки ценнейшие материалы двухлетних наблюдений в неизученных районах Северного Ледовитого океана. До конца дней своих я буду тешить себя надеждой, что тяжелейший поход по дрейфующим льдам совершался не только ради спасения от смерти, но и ради науки. Мы служили во славу России. Вот, собственно, и всё. Простите, юноша, мне пора… – Что же было дальше с Альбановым? А со шхуной «Святая Анна»? – посыпались вопросы на голову Васи Пёрышкина. – Судьба шхуны и штурмана оказались до удивления схожи. Никто в точности не знает, как они закончили свои дни. О шхуне ходит много легенд. Говорят, что она до сих пор блуждает, вмёрзнув в полярные льды. Но скорее всего, её вынесло в открытое море, и там она была потоплена немецкими субмаринами, топившими всех подряд, невзирая на флаги. О судьбе Альбанова сведения так же противоречивы: говорили, что он умер от тифа, что погиб в железнодорожной катастрофе, когда взорвался эшелон с боеприпасами. Он успел издать книгу о путешествии к Земле Франца-Иосифа. Имя В.И. Альбанова всегда будет примером несгибаемого мужества, символом преодоления, казалось бы, безвыходных обстоятельств. В память о нем в Арктике появились географические названия: мыс Альбанова, ледник Альбанова, остров Альбанова. Бороздит полярные воды гидрографическое судно «Валериан Альбанов». В географических названиях закреплена память и о других участниках экспедиции на «Св. Анне»: ледник Брусилова, мыс Жданко, мысы Конрада и Губанова, бухта Нильсена. На картах Карского моря глубоководный желоб Анны, а напротив него на Новой Земле мыс Анны – в память о героической экспедиции на «Св. Анне». С Васей Пёрышкиным путешествовал на машине времени Виктор Меньшов