Текст:Марзан Никита. Детская история (ж. Кукумбер 2008 № 09)

Марзан Никита — Детская история

Однажды, когда я был уже в старшей группе, нас вывели на прогулку. У меня была крепкая лопатка на длинной ручке. Я её из дома принёс, потому что мне не нравилось копать песок детсадовским совочком. Пусть им девчонки копают. В тот день я выкапывал глубокую шахту для ракетной установки. После обеда я собирался выстрелить из шахты зелёной пластмассовой ракетой на палке с пружиной. Только я выкопал половину шахты и укрепил песчаные стенки, как подошёл незнакомый хмурый мальчик и ухватился за мою лопатку. – Отдай, – сказал я. – Это моя лопатка. – Я тоже хочу копать, – сказал мальчик. – Возьми совочек и копай, – сказал я. – Я хочу копать лопаткой, – сказал мальчик и с силой потянул лопатку к себе. Я не отдавал. Мы долго толкались, пока я не провалился в пусковую шахту. Мне стало обидно. – Шорохов, – спохватилась наша воспитательница, – ты, что делаешь в нашей песочнице? Немедленно иди в свою, я вот сейчас твоей воспитательнице скажу. – Ну и пожалуйста, – сказал мальчик, сморкнувшись двумя пальцами. – Ей на меня все жалуются. Она привыкла. – Как хорошо, что ты не в моей группе, – сказала наша воспитательница. – У меня все мальчики и девочки послушные. – А вот этот непослушный, – Шорохов ткнул в меня кулаком. – Лопатку не отдаёт. – Это моя лопатка, – закричал я. – Из дома. – Не кричи, – сказала мне воспитательница, – копай свою яму, никто тебе не мешает. – Это не яма, а пусковая шахта, – поправил я воспитательницу и косо посмотрел на Шорохова. – Для ракеты. – Для ракеты? – недоверчиво спросил Шорохов. – Для ракеты, – я важно склонился над своей шахтой. Шорохов помолчал и сказал:

– У меня тоже есть ракета. И она взорвёт твою. Прямо в шахте. – Ха-ха, – сказал я, – не попадёт. – А вот посмотрим, – сказал Шорохов и быстро пошёл к своей песочнице. – Слава богу, – сказала воспитательница, вынимая из кармана куртки книжку. – До обеда спокойно почитаю. Я постепенно докопал шахту, и воспитательница построила группу на обед. После обеда я натянул пружину на палке и осторожно опустил ракету в шахту. То, что надо – ракета полностью уместилась в шахте. Я протёр рукавом ядерную боеголовку. Для меткости. Ну, всё, можно начинать отсчёт. – Внимание, – сказал я. – Объявляю минутную готовность. Начинаю отсчет. Раз, два, три… До моего слуха долетело отдалённое жужжание. …четыре, пять, шесть… Жужжание приближалось. …семь, восемь, девять… Жужжание становилось громче и надрывнее. …десять, одиннадцать, двенадцать… Я покосился по сторонам. Никого. ….тринадцать, четырнадцать, пятнадцать… – Жжжжжуууу, – раздался за моей спиной голос. Я обернулся. Надо мной стоял Шорохов и держал в руке пустую пивную банку. Банка описывала зигзаги и кружила над песочницей. Шорохов перестал жужжать и, глядя на банку скомандовал:

– Приказываю уничтожить ракету противника. Есть уничтожить ракету противника. Залп! Ураааа! Шорохов присел на корточки и с размаху ткнул банкой в мою шахту. И забил мою ракету в землю. По самую ядерную боеголовку. – Товарищ командир, – сам себе рапортовал Шорохов. – Ваше задание выполнено. Цель уничтожена. От ужасной обиды я взял лопатку и треснул Шорохова по башке. – Внимание, – произнес Шорохов, – на центр управления полетами совершено нападение. Приказываю отразить атаку противника. Есть отразить атаку противника. Уррраааа! Мы сцепились и упали на песок. Мы возились как два бешенных крота, но никто не мог взять вверх. Шорохов был тяжелее и мог бы одержать надо мной победу, но он постоянно отвлекался на команды, которые отдавал сам себе:

– Первая батарея, пли! Вторая батарея, пли! Где танки? Где авиация? Вперёд, родные! – Это что такое, а? – прибежала наша воспитательница, размахивая книжкой. – Господи, опять он. Да когда же ты угомонишься-то? Воспитательница схватила Шорохова за шиворот и потащила в его группу. Шорохов не сопротивлялся, он трубил победный марш и отбивал такт ногой. И дирижировал себе пустой пивной банкой.