Текст:Левинзон Гавриил. Дела земные и небесные (ж. Кукумбер 2009 № 02)

Левинзон Гавриил — Дела земные и небесные

В кафе мы с дедом стали наслаждаться мороженым: я ела, а дед поглядывал на меня с одобрением. Мне было тогда семь. Мороженое было ананасным. Я съела его и подумала, что хорошо бы ещё разок посмотреть, как продавщица будет наполнять вазочку – это зрелище мне очень по душе. Но родители мне запретили есть больше одной порции. Они заботятся о том, чтобы я не располнела. Деда это беспокоит меньше. Он спросил:

– Что ты замышляешь? Расскажи. – Ничего я не замышляю! – сказала я. – Пошли. – Как? Тебе больше не хочется? – Ещё как хочется! – сказала я. – Так в чём же дело? – спросил дед. – Мне нельзя, – отрезала я. И дед стал радоваться тому, какая я послушная и как я прибираю со стола салфетки, которых мне понадобилось аж три, чтобы вытирать губы. Дед знай себе веселится, когда мы гуляем, а придумывать развлечения приходится мне. Я покачалась на качелях, а потом взяла и придумала разговор. – Дед, – спросила я,– как после смерти люди попадают на небеса? – Они возносятся, – ответил дед. – А почему мы этого не видим? – Потому что возносится душа, а она невидимая. – Дед, – запротестовала я. – Я не хочу, чтобы после меня осталась одна душа. – Не волнуйся,– сказал дед, – Бог даст тебе новую плоть. – Красивую? – Какую только можно себе представить. Дома я посмотрела на себя в зеркало: рыжеволосая девочка с веснушками, которую любят мама и папа. Мне нравилась моя плоть. Когда там у меня будет другая? Я даже представить себе не могла, что будет она красивей нынешней. Уж как же я о ней заботилась! Усердно чистила зубы, шуровала мочалкой изо всех сил; смотрела на себя в зеркало, когда переодевалась. Даже шрамик на коленке, который заработала я в шесть лет, плюхнувшись на асфальт, был у меня на учёте. Веснушек я, правда, не пересчитывала, но мне нравились и они. Кое-кто меня подразнивал из-за них. Недавно этот кое-кто стал сопровождать меня, когда возвращалась я из школы. – Дима, – спрашивала я этого кое-кого, – зачем ты идёшь за мной? Нам же дальше не по пути. А он отвечал:

– Иду своей дорогой. И ты себе иди своей. И так вот он ходил за мной, напевал «чунга-чанга», ударял коленкой по ранцу и уверял меня, что идёт просто так, своей дорогой. А сегодня, негодник, подскочил ко мне, чмокнул в щёку и умчался, как ветер, я даже не успела вслед ему прокричать: «А вот ты у меня получишь!» Я пришла домой, а дед спрашивает:

– Вероничка, что это ты такая раскрасневшаяся? Я отвечать не стала, вместо этого спросила:

– Дед, а ты уверен, что я не прогадаю? Вот бы взглянуть одним глазом на свою новую плоть. – Поживёшь – увидишь, – сказал дед.