Текст:Лаврова Светлана. Отстаньте от людоеда-1 (ж. Кукумбер 2001 № 4)

Лаврова Светлана — Отстаньте от людоеда-1

ГЛАВА ПЕРВАЯ Жил-был сосед сверху. Хороший был сосед сверху – не пил, не курил, с потолка не протекал, музыку громко не включал, молотком после одиннадцати вечера в стены не колотил. Впрочем, до одиннадцати тоже. Имел жену, двоих детей и хомячка. И вежливо здоровался с Леськой в лифте. Только здоровался, а кто он такой, как его зовут, Леська не знала. Поэтому она слегка удивилась, когда однажды вечером он возник в дверях с коробкой конфет и кульком апельсинов. – Папа дома? – спросил он таинственным шёпотом у открывшей дверь Леськи. – Дома, – таким же таинственным шёпотом ответила Леся. – А что? В коридор вышел папа. – Что это вы шепчетесь? – подозрительно спросил он. – Леська, не трогай чужие конфеты. – Это не чужие, – прошептал сосед. – Это ее конфеты. И ваши. – А за что? – спросил папа. – И почему шёпотом? – Охрип я, – просипел сосед. – Ларингит у меня, простуда такая. Голос вообще пропал. А завтра на работу. Я вас умоляю, сходите один раз вместо меня. Работа несложная, даже приятная, на свежем воздухе, а вы в отпуске, я знаю. Послезавтра голос уже, надеюсь, вернётся, я горячее молоко тоннами пью. Выручите по-соседски, очень вас прошу. – Да ладно, – сказал папа. – А кем вы работаете? – Людоедом, – сказал сосед.

ГЛАВА ВТОРАЯ

Сосед сверху работал людоедом в сказке «Иван Царевич и кто-то ещё». То ли серый волк, то ли Лихо Одноглазое, Леся забыла. А поскольку на одну зарплату не проживёшь, то сосед ещё совмещал по той же специальности в «Мальчике-с-пальчике» и «Волшебнике Изумрудного города». Конечно, простуженный людоед без голоса – курам на смех, вот сосед и просил подменить его на один день. – Работа – не бей лежачего, – объяснял он опешившему папе. – Посидите на камушке с восьми утра до двух дня с перерывом на обед. Если кто по дороге проедет – порычите, он и убежит. Можно вилку вдогонку кинуть, это тоже хорошее впечатление производит. Потом с двух до шести перейдёте в сказку «Мальчик-с-пальчик». Там работа посложнее… Но, знаете, вы просто сделайте вид, что его не заметили… – Кого? – недоуменно спросил папа. – Да Мальчика-с-пальчика этого! – вздохнул сосед. – Такой хулиганистый ребенок, просто беда! Так что вы лучше не связывайтесь с ним – перебьётся без людоеда, уж как-нибудь, один-то день… – Потом с шести до десяти вечера, – продолжал сосед, – в том же лесу, но с другого края, поймаете Элли и утащите в мой замок, а там, привязав её к столу, ходите вокруг нее кругами, зверски скалясь и точа нож… – Знаете что, дорогой товарищ… – возмутился Леськин папа. – Федор Петрович меня зовут, – уточнил сосед. – А ваше имя-отчество как будет? – Алексей Николаевич… – сердито отозвался папа. – Так вот, Алексей Николаевич, обещаю, с Элли у вас не будет никаких проблем: она сразу упадет в обморок, кусаться и лягаться не должна, так что всё очень просто. – Но… – сказал папа. – Да вы не волнуйтесь, я вам подробную инструкцию напишу. – Знаете что! – вежливо, но решительно заявил папа. – Это невозможно! – Ну, пап… – выдержала Леська. Она знала, что в разговоры старших вмешиваться нельзя, и все это время молчала. Честно говоря, она молчала не столько потому, что так положено воспитанной девочке, сколько потому, что у нее от всего, что она услышала, дух захватило. – Невозможно! – повторил папа. – Леська, шагом марш отсюда! Леська, конечно, и не подумала послушаться. – Но почему же невозможно? Почему? – горячо зашептал сосед Федор Петрович. – Видите ли… – тут папа задумался, как бы это объяснить помягче. Потому что Леськин папа был человек интеллигентный и не любил обижать людей, хоть бы даже и сказочных людоедов. – Дело в том, что я не очень люблю есть мясо… – И не надо, Алексей Николаевич, не надо! – замахал руками сосед. – Я ведь понимаю! И вовсе не призываю вас есть их на самом деле. Отопрётесь как-нибудь, ну, там зуб болит, или просто вы сегодня не в духе, а?.. И он торопливо сунул папе апельсины и конфеты и прошептал: – Ну вот и договорились, вот и договорились… Я вами так благодарен! Держите пропуск, покажете охраннику. Спасибо огромное, в зарплату рассчитаюсь… И сосед быстро убежал, пока папа не пришел в себя и не сказал «нет». Из кухни выглянули мама и Стася – Леськина младшая сестричка. Стася была занята тем, что очень медленно ела кашу. А мама еще больше была занята тем, что убеждала Стасю есть кашу побыстрее. – Ну что, пойдешь? – спросила мама. – Да надо бы, – вздохнул папа. – Папочка, – проникновенно сказала Леська. – Возьми меня с собой. Я тебе пригожусь. – И меня! – закричала Стаська, размахивая ложкой. – Тебя не возьму, ты кашу долго ешь, – строго сказал папа Стасе. – А Лесю… Вообще-то я в сказках плохо ориентируюсь. Может, и правда Лесю взять? Мама открыла рот, чтобы сказать: «Ни в коем случае», но передумала и сказала: – Только при одном условии: надеть кофту, не объедаться конфетами и хорошо себя вести. «Это уже три условия», – подумала Леська, но промолчала, чтобы мама не передумала.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Контора, в которой работал сосед, помещалась через пару кварталов от Лесиного дома. У входа сидел рослый охранник и жевал жвачку. Папа предъявил пропуск. Леся скромно делала вид, что ее тут нет. – А это кто? – спросил охранник, изучив пропуск и уставившись на Лесю. – Это со мной, – небрежно сказал папа. – Стажёр для передачи опыта. Из Новосибирска. – Ладно, проходите, – лениво кивнул охранник, продолжая жевать. Папа и Леська прошли. – Вот видишь, пока всё нормально, – храбро сказал папа, шагая по коридору. – А ты боялась. Леся оглянулась. Охранник на табуретке все так же сидел и жевал. Сзади у него рос длинный фиолетовый хвост. Леся не стала заострять на этом внимание папы. Коридор конторы плавно перешёл в пыльную дорогу, освещённую солнцем и заросшую травой – это в октябре-то! У края дороги стояла вешалка. Леся и папа повесили свои пальто на вешалку, переобулись в казённые тапочки и пошли по дороге, любуясь чудесным летним пейзажем. – Эх, зря я купальник не взяла, – досадовала Леся. – Пока ты будешь прохожих есть, я бы позагорала. Кто же знал, что здесь такая теплынь. А мы развилку не пропустили? – Да нет, вот она, – сказал папа, сверяясь со схемой, нарисованной соседом. Впереди стоял огромный валун, от которого разбегались три дороги. На валуне древнерусскими буквами было написано: Направо пойдёшь – женату быти,

налево пойдёшь – коня потеряти,

прямо пойдёшь – убиту быти… – Нам прямо, – бодро сказал папа. – Там у нашего соседа рабочее место. – Слушай, тут и другие надписи есть, – обнаружила Леська, обследуя валун. Иван-царевич – дурак!

Здесь был Дмитрий-царевич

Иван + Василиса = любовь – Тут еще что-то такое древнерусское, что и не пойму… – развела руками Леська. – И не надо, – поволок Леську от камня папа. – Нельзя читать надписи на заборах и… э-э-э, на камнях, наверное, тоже. Ага, вот и пришли. На милом пригорочке, заросшем лютиками, под берёзой стоял большой камень, вроде того, с надписями, но плоский и даже с сиденьем. Леська подскочила поближе – так и есть, к камню длинным ржавым гвоздём прибита подушка, чтобы людоед не простудил этого самого, на чём он работает. Рядом стоял небольшой столик, накрытый скатертью, на нём валялись нож, вилка, ложка, оловянная миска и кружка. Вообще–то Леська в жизни не видела оловянных мисок, но решила, что именно такие они и есть. Явно не «Цептер». – Ладно, – сказал папа, садясь на подушку. – Начнём работать. И достал принесённую с собой газету. А Леська пошла собирать землянику в соседнюю рощицу. Рабочий день начался.

ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯ

Собирая землянику, Леська несколько увлеклась, и шум услышала не сразу. А когда услышала, то поняла, что пропустила что–то интересное, и рванула назад к папе. Он стоял на своём пригорочке и яростно орал: – Кыш! Брысь! Пошёл вон! Перед ним стоял молодой человек и с интересом слушал эти крики. Молодой человек был весьма декоративен: железная шапка, железная рубаха–кольчуга, на руках и ногах – железные вставочки с оборочками… Почти трансформер. Или боевой робот из мультика. Леська, конечно, знала, что это такой древнерусский военный мундир. Его раньше взаправду носили, а теперь только в сказках. Наконец папа утомился и умолк. – Тут раньше другой людоед работал, – подал голос молодой человек в кольчуге. – Ишь, какой наблюдательный, – фыркнул папа. – Я за него. Он на больничном. – Ладно, мы, царевичи, люди простые, без капризов. Хоть он, хоть ты. Ешь. – Что есть? – удивился папа. – Меня, – объяснил царевич и слегка зевнул. Папа немного замялся, и Леся пришла к нему на помощь: – Подожди, дорогой, несу, несу, – нежно промурлыкала Леся и протянула кружку земляники. – Не ешь его без приправы, у тебя заворот кишок будет. Кардамону, к сожалению, нет, кончился, вот я землянику набрала. – Что?! – страшным голосом рявкнул сообразительный папа. – Как нет кардамону? – Был, да весь вышел, – развела Леська руками. – Не буду без кардамону, – решительно сказал папа. – Не тот букет. Ну, что стоишь, как пень? Кардамон весь вышел, и ты иди. Повезло тебе, не съеденным уйдёшь. Но царевич не уходил. Он помялся–помялся, а потом на цыпочках подошёл к папе и спросил его что–то на ухо. Папа посмотрел на него и грустно сказал: – Молодой человек, мне стыдно за вас… Царевич покраснел и быстро зашагал с холма. Почти побежал. – Что он такое тебе сказал? – пристала Леська. – Почему тебе за него стыдно? – Он спросил меня, кто такой Кардамон и куда он вышел, – фыркнул папа. Пожалуй, с первым претендентом на съедение они справились неплохо.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Движение на дороге было довольно оживлённым. Не успел Иван–царевич растаять вдали, как показалась пыль от скачущего верхом Василия–царевича. Папа обвязал голову лесиной косыночкой и изобразил зубную боль, а на случай, если Василий–царевич окажется совсем тупым, он пояснил: – Жуб болит. Шпасу нет. – Ишь ты, – посочувствовал Василий–царевич. – И давно маешься? – Шо вчерашнего, – прошамкал папа. – Кишка предыдущего царевича между жубами жаштряла, вот жуб и болит. – Да что ты! – разволновался царевич. – Да у тебя же заражение крови начнётся! Открывай рот, я вытащу, что там застряло. Папа хотел возразить и опрометчиво открыл рот, чтобы сказать: «Спасибо, не надо», но Василий-царевич засунул в открытый рот свой меч и начал там шуровать. Папа в ужасе замычал, но Василий-царевич осек: – Стой спокойно, а то язык нечаянно отрежу. Меч острый. Или тебе щитом по кумполу дать вместо наркоза? Папа замер, боясь пошевелиться. Пора было Леське прийти на помощь. Она на цыпочках подкралась к царевичу и завопила что было сил: – Вот он! Вот он! Вылетел! Василий-царевич от неожиданности вздрогнул так, что разрезал бы папу пополам, но, к счастью, папа вздрогнул синхронно, и они подскочили одновременно, как в балете. – Ура! – опять заорала Леся. – Операция увенчалась успехом! Василий-царевич нехотя вытащил меч из папиного рта. – Что–то я не видел, как он выскочил, – подозрительно сказал он. – Выскочил–выскочил, – подтвердил папа. – Больше ничего не болит. Спасибо за помощь. Хотел бы я оказать тебе когда-нибудь такую же услугу. Ух, я бы тебя… – Это был мой долг, – серьёзно сказал Василий-царевич. – А теперь ешь меня. – Ну уж дудки, – обрадовался папа. – После лечения зубов два часа есть нельзя. Если хочешь, жди два часа. – Недосуг мне, – вздохнул Василий-царевич. – И так задержался. Ты уж извини, друг. Вскочил на коня и уехал. – Не буду я больше зубную боль изображать, – поёжился папа и отдал Лесе косыночку. – Небезопасно. А тебе спасибо, выручила. Все-таки от детей иногда и польза бывает… «Я вообще очень полезная, – подумала Леська. – Я еще докажу, на что я способна».

ГЛАВА ШЕСТАЯ

После Василия-царевича народ повалил валом. Стройными первомайскими колоннами шли Дмитрии-царевичи, Афанасии-царевичи, Симеоны-царевичи, как поодиночке, так и с Еленами Прекрасными, Василисами Премудрыми и Варварами-красами-длинными-косами. Папа лежал на вершине холма и громко стонал, изображая боли в животе от съедания недоброкачественного царевича. Все подходили, сочувствовали и уходили несъеденными. К полудню толпа начала спадать. – Всё, – вскочил папа, когда дорога опустела. – Честно отработали, пора и перекусить. – Минуточку, – подскочил какой–то запоздавший царевич. – Извините, я задержался. – Ничего не могу сделать, – развёл руками папа, – обеденный перерыв. Ты не в курсе, парень, где тут ближайшая столовка? – Так это… того… – замялся царевич. – Нету у нас трактиров для людоедов. – Да я не гордый, и обычную еду могу употребить, – великодушно сказал папа. – Тут вообще никакого жилья нет, дикие места, полное безлюдье. – Ага, безлюдье, с утра толпы, как в автобусе в час пик, – проворчал папа. – И есть хочется… И ребенок некормленый. – Собственно говоря, я могу предложить разделить мою скромную трапезу, – нерешительно предложил царевич – Мне Баба Яга много чего в торбу насовала. – Да? – обрадовался папа. – Ну, спасибо. А у нас земляника есть в неограниченном количестве. Устроим пикничок. Царевич разложил на вышитом полотенце краюху хлеба, масло, творог, варёную курицу и туесок мёда. – Замечательно, – одобрил папа. – Тебя как звать-то, царевич? – А я не царевич, – сообщил парень. – Я – Андрей-стрелок. Из простых мы. – Леська, не макай курицу в мед, – сказал папа. – Она же вареная, ей уже ничего не повредит, – сказала Леська. – Я понимаю, если б я живую курицу в мед окунала. Дядя Андрей, а конфет у вас нет? А то мама мне велела не объедаться конфетами, а их нет. И расскажите чего-нибудь.