Текст:Коваль Юрий. Козырек (ж. Кукумбер 2004 № 2)

Коваль Юрий — Козырек

Высоко в горах – пограничная застава. Там совсем не растут деревья. Даже ни одного кустика нигде не видно – всё серые скалы и красные камни. Круглый год над заставой дует ветер. Летом он несёт мелкие камешки и пыль, весной и осенью – пыль, смешанную с дождём и снегом, а зимой – снег, снег, снег… В тот год зима пришла рано. Горный тугой ветер наметал огромные сугробы, разрушал их и взамен выдувал новые, ещё более огромные и причудливые. Начальником заставы был лейтенант по фамилии Генералов. – С такой фамилией быть тебе генералом, – говорили ему друзья. А лейтенант Генералов отвечал:

– Мне и так неплохо. Рано утром 31 декабря, то есть под самый Новый год, лейтенант вышел на крыльцо и удивился: тихо вокруг и даже солнце светит. Он уже хотел закурить, как вдруг увидел на склоне горы какую-то штуку. «Это ещё что? – подумал лейтенант. – Неужто козырёк?» На склоне горы, над обрывом, висел большой тяжёлый сугроб, нахлобученный ветром на камни. В горах ветер выделывает со снегом всякие чудеса. Вот он смёл его на край обрыва – и получился сугроб-козырёк. Висит он в воздухе, и на чём держится — непонятно. А сорваться может в любую минуту. Было очень солнечно, и козырёк светился оранжевым и красным. Под ним лежала ясная изумрудная тень, и в тени этой медленно двигались кривые солнечные зайчики. Самый край козырька был зазубренный, будто хребет какого-то древнего зверя. Он припал к скале, прижался к камню холодным радужным телом – вот прыгнет вниз и накроет человека широким крылом. – Да, – сказал старшина Кошкин, подходя к лейтенанту,– противная штуковина. Они ещё поглядели на козырёк и решили его разрушить. – А то ведь что может быть, – сказал старшина, – снегу поднавалит, рухнет козырёк и, того гляди, кого-нибудь из наших ребят зацепит. Лейтенант и старшина надели лыжи и пошли в гору. Такие козырьки часто обваливаются от громкого звука, поэтому когда они подошли совсем близко, лейтенант хотел стрельнуть. – Погодите, – сказал старшина, – чего зря патрон тратить. Он набрал полную грудь воздуха и вдруг крикнул:

– Полундра-а! Никакого толку – козырёк не дрогнул. – П-р-ропади ты пропадом! – крикнул старшина. Козырёк опять не дрогнул. Тогда лейтенант достал пистолет и выстрелил. От выстрела зазвенело в ушах, и что-то где-то ухнуло в ущелье, но козырёк так и не шелохнулся. – Не созрел, – сказал старшина, когда они шли обратно на заставу. Солнце быстро пробежало по небу, и день кончился. А вечером поднялся буран. Ветер выл, разбрасывал снежинки, крепкие, как пули. На заставе устроили новогодний ужин. Солдаты пили компот из кружек, потому что вина им нельзя – граница за горами. А горы – вот они. Поиграв на баяне и поглядев новогоднюю ёлку, солдаты легли спать. А лейтенант Генералов подозвал старшину и сказал:

– Тревожит меня этот проклятый козырёк. Как бы не рухнул. – Буранище крепкий, – ответил старшина, – но будем надеяться, всё обойдётся. Ветер ещё усилился, всё больше наметал снегу. Козырёк вырос, распух и уже еле держался над обрывом. Вот он медленно наклонился – кррр! – что-то скрипнуло у него внутри. Он прополз немного и вдруг рухнул с горы. Страшная снежная волна помчалась вниз, сметая и расшибая сугробы. Лейтенант Гёнералов хотел лечь спать, когда услышал какой-то шум. Вот стена дрогнула перед его глазами. Дёрнулся пол. Он кинулся к двери, но дверь сама вылетела ему навстречу. В грудь ударило чёрной волной. И эта чёрная волна – был снег. Лавина рухнула на заставу. Снег вышиб окна, ворвался в комнату, где спали солдаты, и забил её до потолка. Новая волна сшибла дом с места, опрокинула набок и совсем завалила его. Лейтенант Генералов пробовал шевельнуться и не мог. Его сдавило так плотно, будто не снегом, а студёной жёсткой землёй. Он забился в снегу, расталкивая его локтями, но холодная тяжесть давила на плечи, и не было сил с ней справиться. «Ну, всё, – подумал лейтенант, – не выберусь…» Он задыхался. Широко раскрыв рот, он пытался вздохнуть и втягивал в себя снежную труху. Она таяла на губах, на щеках. Он ударил в снег кулаком, и рука его встретила пустоту – окно, выбитое снежной волной. Лейтенанту Генералову повезло. Он протиснулся через окно, попал в полосу рыхлого снега и выбрался на гребень сугроба. В предутреннем свете глянул вокруг и не увидел заставы. Ни крыши, ни стен, ни дверей – снег… Он крикнул, но никто не услышал его. Он один выбрался из-под обвала. Ветер выл, затягивал сугроб узлами, нёс льдинки, которые со звоном впивались в лицо. Лейтенант пробрался обратно через то же окно, и уткнулся в снежную стену, и стал её разгребать. Руки сразу застыли, сделались вроде деревянные, выструганные из еловой доски, и он разгребал снег, словно двумя лопатками. Он полз и что-то кричал в темноте, но что это были за слова и какой в них заключался смысл, разобрать было невозможно. Прошёл, наверно, час. Лейтенант пробил в снегу узкую щель и добрался до койки, на которой всегда спал солдат Игорь Соколов. Койка была пуста. Стало страшно. Показалось, что нету уже никого под снегом, что все люди умерли, рассыпались и превратились в снег. Вдруг он почувствовал: шерсть какого-то зверя трогает руками! Будто бы зверь этот спит здесь, в снегу. Это была ветка новогодней ёлки. «У-у-у-у-у-у-у-у!» – послышалось, и он не мог понять: ветер ли воет, человек ли зовёт. И понял, что рядом живой, что это он кричит, а слов не разберёшь, и слышен только глухой жуткий звук: «у-у-у-у-у-у-у-у..» Старшина Кошкин пробирался навстречу лейтенанту, и они столкнулись лицом к лицу в темноте. Теперь они копали вдвоём и помогли выбраться ещё двум солдатам. Они нашли фонарь и нашли автоматы и вчетвером уже крушили снег. Через два часа они откопали всех. Только солдата Соколова нигде не было. Они копали ещё час и нашли Соколова. А к утру буран поутих. Выбравшись наружу, пограничники увидели, что все постройки на заставе занесены снегом, только радиоантенна торчит, будто метёлочка. Увязая в снегу, они стали спускаться с горы на соседнюю заставу и поочерёдно несли на руках Игоря Соколова. Когда наступила весна, и снег начал таять, старшина отправился на заставу. С ним пошёл Игорь Соколов. Они долго бродили, разбрасывали снег, разыскивая вещи, заваленные лавиной. Вдруг старшина услыхал какой-то странный звук. – Слышишь что-нибудь, Соколов? – Слышу, кто-то слабо хрюкает! – Слабо хрюкает? – Слабовато! – А ну давай лопату! Они копнули два раза и выкопали… живую свинью! Три месяца прожила она под снегом – и хоть бы что: Тощая была – смотреть жалко. Всю землю под заставой разрыла, корешки искала, этим и жива была. Когда об этом узнали на соседних заставах, стали в гости ходить, на свинью глядеть. А пограничники её выходили, давали ей по картошине и прозвали Снежной королевой.