Текст:Заяц Виктор. Счастье (ж. Кукумбер 2009 № 08)

Заяц Виктор — Счастье

Однажды в январе, когда я учился в первом классе, объявили, что к нам в Электросталь приезжает московский цирк. Мало того, вместе с цирком будет выступать Эдита Пьеха. Вся школа только об этом и говорила. Из каждого угла доносилось: «Пьеха… Пьеха…». Мы с сестрой ходили к дворцу спорта «Кристалл» и смотрели большую афишу. Там крупными буквами было написано: «ЭДИТА ПЬЕХА И МОСКОВСКИЙ ЦИРК НА ЛЕНИНСКИХ ГОРАХ». В общем, нам было всё равно, кто будет выступать – София Ротару, Понаровская или Эдита Пьеха, но мы были счастливы, оттого что, наконец, и в наш город приезжает знаменитый человек. Один мальчик из моего класса ездил с родителями в Ленинград и там сфотографировался рядом с памятником Петру I. Я жалел, что у меня нет фотоаппарата, а то снялся бы сейчас возле афиши, и у меня было бы, чем хвастаться. А за неделю до выступления мама пришла с работы и сказала, что им на заводе на всю бригаду пообещали достать билеты. С этой новостью для меня кончилась спокойная жизнь. В школе я подходил к кому-нибудь из ребят и задавал вопрос:

– Ты в «Кристалл»-то идёшь? – А ты? – спрашивали ребята. – Конечно! – отвечал я. – Как же можно не ходить? Сидя в классе, я вдруг ни с того ни с сего начинал улыбаться, предвкушая, как своими глазами увижу настоящую певицу, которую показывают по телевизору. Как буду сидеть во дворце спорта среди огней и нарядных людей и смеяться над клоунами. Дома я порой так живо представлял эту картинку, что заранее начинал хохотать. А сестра, как всегда изображая взрослую, возмущалась:

– Тебе кроме цирка ничего не интересно! – А тебе как будто цирк не нравится? – Мне что, семь лет, что ли? – говорила сестра. – Я лично на Эдиту Пьеху иду. Вечером мама пришла расстроенная и за ужином сказала бабушке:

– Сволочи! Все билеты начальству раздали! Мастерам да инженерам! Просила, просила, – дайте хоть детям! Только плечами пожимают. – А то у них своих детей нет, – ответила бабушка. Я даже не плакал. Стоял за печкой, царапал пальцем побелку и представлял мамино начальство в чёрных халатах и их счастливых детей. Неделя тянулась долго. Погода стояла пасмурная и сырая. Наверное, никогда у меня ещё не было таких грустных недель. Но воскресенье выдалось солнечным и морозным. Утром после завтрака мама раскрыла кошелёк и сказала:

– Раз уж на Пьеху не попали, нате вот по рублю. Хоть в кино сходите. Сестра сразу схватила местную газету и стала читать, в каком кинотеатре какой фильм идёт:

– «Современник» – «Соль земли», «Строитель» – «Рам и Шиам», «Горький» – «Свистать всех наверх», «Октябрь» – «Золото Маккены»… В этот миг я так сильно взвизгнул, что сестра отскочила в сторону, а из соседней комнаты прибежала бабушка:

– Ты что, дурак?! Я сам не ожидал, что у меня так громко получится, но на такой визг была причина. Фильм «Золото Маккены» кроме меня посмотрели все наши ребята. На перемене они пересказывали друг другу, как Маккена через пещеру заезжал в каньон, помнил наизусть карту и сражался с индейцами. А я с восхищением слушал их и считал себя неполноценным. И вот сегодня в шестнадцать ноль ноль я сам смогу увидеть все приключения Маккены. Но одного меня в кино ещё не пускали, а сестра, больше из вредности, сказала, что она на «Маккену» не хочет. – Я лично иду на «Рам и Шиам», он индийский. Я уже было собрался разреветься, но сестра добавила:

– Только я с Витькой не пойду! Он всё время под сиденьями ползает и девочек пугает! А я только один раз ползал под сиденьями. Мне одна девочка понравилась, и я весь фильм её развлекал. Мама спорить не стала:

– Ладно, иди один, но чтоб после кино сразу домой! Я немедленно оделся и отправился на улицу. – Ты куда? – спросила мама. – В кино. – Да ты что? Ещё двенадцати нет, а кино в четыре! – А вдруг все билеты раскупят? – Сиди уж, кому нужен твой Маккена! – Раскупят! – спорил я. – Это такое кино… на него всегда билеты раскупают! Мама махнула рукой:

– Иди. В дом культуры «Октябрь» я шёл уверенно и быстро – боялся опоздать. Я сжимал в кулаке рубль, иногда останавливался, оглядывался, и если вокруг никого не было, проверял, на месте он или нет. До окошка кассы я ещё не доставал. Кассирша видела только мою руку с рублём и слышала голос:

– Один билет на «Золото Маккены». Получив билет, я успокоился, но уходить из дома культуры не решился – мало ли что. Я сидел на корточках возле кассы и ждал. Из фойе вышла бабушка-вахтёрша в душегрейке и пуховом платке. Вероятно, она бегала в магазин, потому что скоро вернулась. – Ты чего тут сидишь? – спросила бабушка. – Я в кино пришёл. – Так кино через три часа. – Ну и что, – ответил я и испугался, что бабушка меня выгонит. Но она ушла. Билет я в руке не мял, я несколько раз вынимал его из кармана и рассматривал. Из фойе снова вышла бабушка-вахтёрша и спросила:

– Сидишь? Я кивнул. – Иди уж ладно в клуб, а то замёрзнешь тут. Бабушка оказалась очень доброй. Она усадила меня за свой стол с большой настольной лампой и налила чая из электрического чайника:

– Ты не Ленкин внук? Нет? – Нет, – ответил я. – Где живёшь? – Улица Вторая Поселковая, дом тринадцать, квартира десять. – А говоришь, не Ленкин! Как бабушку зовут? – Елена Дмитриевна. – Ну, вот… – смеялась вахтёрша. – Отец-то алименты платит? – Платит. Сорок рублей. – Ну, слава Богу, – вздохнула бабушка и шепотом спросила: – А дядя Витя к вам часто ходит? Мне было скучно отвечать на многочисленные вопросы. Но пришлось отдуваться. Вскоре бабушке самой надоело меня расспрашивать, и она сказала:

– Ну, иди, погуляй по клубу. Когда стали пускать в зрительный зал, я уже успел обследовать весь дом культуры. Успел прогулять в буфете все оставшиеся деньги. Правда, один коржик спрятал в карман, чтобы съесть во время кино. Раньше, до школы, я садился исключительно в первый ряд. А в этот раз изменил своему правилу. «Люди посмотрят и скажут: – О! На первом ряду сидит, как ребёнок!» – подумал я и уселся во второй ряд. Народа было немного, все тянулись очень медленно, и кино долго не начинали. Я уже успел покусать края коржика. Наконец, погасили свет, и всё, что рассказывали ребята в школе, теперь раскрылось для меня на огромном цветном экране. Гриф-стервятник кружил над жаркой безлюдной пустыней, над каньонами и одиноким всадником в ковбойской шляпе. – Маккена! – прошептал я. Каждый раз, посмотрев какой-нибудь новый фильм, я считал, что он самый лучший из всего, что я видел. И сейчас, наблюдая за героями, я решил, что ничего прекраснее ещё никогда не смотрел. Фильм промчался в один миг. Я сидел не шелохнувшись, только иногда, если была сцена погони или сражения, перебирал валенками под креслом. Из кинотеатра на вечерние, заснеженные улицы вышел уже не Витя Заяц. На улицы вышел настоящий, неустрашимый ковбой Маккена. Я шёл по бульвару и, прищуриваясь, вглядывался в тёмные кусты, не таится ли там опасность. В эти минуты я чувствовал в себе огромную силу и отвагу. Невзирая на мороз и мамины запреты, я нарочно не стал застёгивать верхнюю пуговицу пальто и не надел варежки. Они болтались на резинках. Никакие пьяные дядьки, никакие хулиганы мне были не страшны. Наоборот, я бы даже очень обрадовался, если бы на меня напали какие-нибудь мальчишки. Но вокруг никого не было, иногда только прогуливались одинокие прохожие. На бульваре дома стояли красивые: кирпичные, пятиэтажные с множеством балконов. «Не то что у нас на Поселковой! – думал я. – Наверное, здесь живут счастливые люди». Домой я не торопился. Не надевая варежек и не застегиваясь, по привычке стал рассматривать вечерние окна. Люстры на потолках, красивые шторы, цветы на подоконниках – всё казалось радостным и праздничным. «Не то что у нас». В одной квартире на стене я увидел картину. Я остановился и долго разглядывал пейзаж с рекой и церковью. «А у нас дома на стене только маленький календарь висит да бабушкины иконы». Я так досадовал на то, что мы живём не культурно, что даже на время забыл о Маккене. Мысль о картине волновала меня очень долго. Потом, к середине весны, я скопил денег и купил в книжном магазине небольшую репродукцию в рамке. Я хотел большую, она называлась «Незнакомка», но денег хватило только на маленькую: художник Джогин «Закат солнца». По вечерней дороге, среди густых зарослей кустов и высоких тополей шла то ли девочка, то ли бабушка. Я для себя решил, что это девочка. Картину прибили на стену в большой комнате. Делая уроки, я постоянно на неё оглядывался, даже спиной её чувствовал. Мне казалось, что девочка с картины тоже на меня смотрит. Вскоре, вспомнив про бесстрашного ковбоя, я продолжил свой путь. Но тут же снова забыл о Маккене, поскольку дорога шла мимо дворца спорта «Кристалл». Обычно пустая площадь была уставлена автобусами и машинами, а из дворца спорта доносились звуки музыки. Многие ребята пытались добраться до огромных окон в надежде хоть что-нибудь увидеть. Но окна были плотно занавешены. По длинным занавескам постоянно проносились лучи прожектора красные, синие, жёлтые… На смену мыслям о ковбое пришли другие. Я вдруг представил, как сейчас из дворца спорта выйдет Эдита Пьеха. Она спустится по большой центральной лестнице, возьмёт меня на руки и скажет:

– Какой чудесный мальчик! А все ребята вокруг замрут и будут с восхищением на нас смотреть. Потом соберутся и взрослые, вся площадь заполнится народом. А в центре будем стоять мы – я и Эдита Пьеха. Уже подходя к своей захолустной, полудеревенской улице, я представлял платье, которое будет на Эдите Пьехе: салатовое, с перламутровыми объёмными цветами и мелкими, кружевными оборочками. На шее обязательно большой изумруд, а в волосах серебряная диадема. Сестра была уже дома. – Зря на «Рама и Шиама» не пошёл, – сказала она. – Я лично всё кино проплакала. В другой раз я бы стал спорить, но этот вечер принёс столько счастливых впечатлений, что я не счел нужным ей отвечать. Просидел допоздна у окошка, пока бабушка не загнала меня в постель. Я не помню, что мне тогда снилось: погони, перестрелки с индейцами, или Эдита Пьеха в лучах прожектора на арене… Теперь, вспоминая этот день, я думаю не о нашей жизни на Поселковой улице, среди сараев и заборов, а ясно представляю площадь у «Кристалла» в цирковых огнях, толпу счастливых людей и себя, отважного ковбоя, на руках у Эдиты Пьехи.