Текст:Заяц Виктор. Монтажница (ж. Кукумбер 2003 № 9)

Заяц Виктор — Монтажница

Кончились новогодние праздники. И все мужики в цеху, прекрасно зная, что никакого «НЗ» ни у кого не сохранилось, приходили на работу и шарили в раздевалке и по верстакам: «А вдруг, всё-таки?» Страдали не только они, – мучилась и ёлочка. Её нарядили в ноябре, и обхаживали, и любили. Илья, токарь, снял с веток старые нержавеющие стружки и повесил свежие, латунные:

– Пусть, как золотая… А чего? Илья был самый молодой, – активный и бестолковый. Остальные стояли вокруг и медленно курили. Весёлым в это утро было только радио. Самый старый слесарь, Миша-заика, сказал:

– Ба-басков п-поёт. – Басков-то он – Басков… – добавил хмурый Плясухин. – Только до баса ему далеко. Вот Шаляпин – другое дело. Как заорёт… Басков пел про Снегурочку, и, как раз в это время к его голосу примешался звонкий кошачий писк. Высоко над станками, от стены к стене проходила вентиляционная труба. Прямо в центре, над грустными мужиками голосила белая кошечка с огромными салатовыми глазами. Тут же все засуетились. Действия были уже давно отработаны. Вася-Аргон сбросил сварочную робу и ждал, когда ему принесут лестницу и пододвинут верстак, потому что с пола до трубы лестница не доставала. А мужики бегали и кричали:

– Монтажница вернулась! – Три месяца прошло! – Ну, надо же! Вообще-то, Монтажницу звали Маша. Она была самая аккуратная, чистенькая кошечка. Как у неё получалось не извозиться в пыльном цеху – непонятно. И ещё никто не мог догадаться, как Маше удавалось залезать на вентиляционную трубу, откуда почти каждое утро приходилось её снимать. Шаткая лестница выдерживала только маленького Васю-Аргона. Он не боялся высоты и забирался под самый потолок, чтобы спасти несчастную кошку. После этих спасаний её и прозвали Монтажницей. – Да осторожно! Не раздави лапищами своими! Из Васиных рук по традиции Монтажницу принимал Витя Лапин. В его могучих ладонях она казалась хомячком. Мужики-пенсионеры в столовую не ходили – всё приносили с собой. Они сразу достали свои пакетики и засвистели, потому что кошек в цеху давно приучили к свисту. Правда, с тех пор, как съездили в сентябре на сбор моркови в Егорьевск, цех опустел. Всё это случилось из-за новой уборщицы Раисы Аркадьевны. Не успела она прийти, как сразу забегала по начальству:

– Кошек позаводили! У каждого по две кошки! А они всё засрали! – Чего ты врёшь! – возмущался Витя Лапин. – Они на улицу ходят! Но осенью начальство приказало всех кошек собрать и отвезти в совхоз:

– Иначе разрешим Раисе Аркадьевне, чтоб потравила. Кошек отвезли, но Раису Аркадьевну слесаря изжили. Другую уборщицу звали, как и Монтажницу – Маша, она была добрая:

– Да пусть бы жили кошки. Кому они мешают. Надо, так заводите. Но мужики скучали по прежним, к которым привыкли. Особенно по Монтажнице. Если какой-нибудь другой кошке или коту попадало за шкодничество, то Монтажнице всё прощалось. Однажды, перед тем, как окатиться, она украла у Плясухина новый мохеровый шарф и утащила его под верстак. Так на следующий день чуть ли не каждый слесарь принес из дома подходящие подстилки для новорожденных. Ела Маша очень деликатно и медленно. А мужики всё время с ней разговаривали и гладили большими квадратными руками. Она надолго запомнила эти руки, после того как однажды свалилась с трубы в поддон с отработанным машинным маслом. Хорошо, что случилось это в будни. Если бы – в выходные, то едва ли Маша выжила. Уборщица тогда заголосила на весь цех. Она приняла кошку за чертенка под батареей. И никто в этот день до обеда не работал. Все толпились в душевой и по очереди отмывали несчастную Монтажницу в тазу с горячей водой. Все уже вымокли, а масло все никак не отмывалось. Маша сначала вопила и царапалась, а Плясухина укусила за палец. Но скоро притихла и безропотно отдалась на милость слесарям. Потом она болела, видно все-таки нализалась масла и перепарилась. Маша лежала под батареей на сложенной коробке и безразлично смотрела на кусочки колбасы и сыра. Молоко в блюдце постоянно покрывалось слоем пыли, и ей подливали свежее. К счастью всё кончилось благополучно. После этого случая Монтажница повадилась приходить в душевую и там спала в пустом тазу. Правда, когда мужики мылись, её прогоняли:

– Нечего подсматривать. Потихоньку они стали приступать к работе. Похмелье с возвращением кошки немного приутихло. Лапин аккуратно посадил Машу под ёлочку:

– Сиди. Будешь Снегурочка. Под лязг станков и звон молотков она сразу задремала. Что ей снилось? Чужой холодный совхоз в Егорьевске или страшные грузовики на мокрой трассе… Об этом никто не знал. Так же как и о том, каким образом Маша каждое утро оказывалась под потолком на недоступной трубе.