Текст:Демурова Нина. Джордж Макдональд. Принцесса Пушинка. Продолжение (ж. Кукумбер 2006 № 7)

Демурова Нина — Джордж Макдональд. Принцесса Пушинка. Продолжение Рубрика: Перевод

Начало в №5 Глава 9. БРОСЬ МЕНЯ СНОВА! Примерно в это время сын короля, жившего за тысячу миль от озера Прелестного, отправился на поиски подходящей королевской дочери. Он объехал много земель, но стоило ему найти принцессу, как он тотчас находил в ней какой-нибудь изъян. Разумеется, он не мог жениться на простолюдинке, как бы хороша собой она ни была, а принцесс, достойных его руки, ему просто не встречалось. Был ли сам принц столь близок к совершенству, что имел право его требовать в других, я не берусь судить. Я только знаю, что он был славным, видным, храбрым, щедрым юношей хорошего рождения и воспитания, как и полагается принцу. Во время своих странствий он слышал кое-что о нашей принцессе; так как все говорили, что она заколдована, ему и в голову никогда не приходило, что она может околдовать и его. А на что, скажите на милость, принцу принцесса, потерявшая свою притягательную си¬лу? Возьмёт вдруг и ещё что-нибудь потеряет. Станет невидимой или неслышимой, словом, недоступной органам чувств, так что он и сказать не сумеет, жива она или мертва. Разумеется, он не стал больше наводить о ней справки. И вот однажды в глухом лесу он отбился от своей свиты. Эти леса бывают очень полезны принцам, поскольку отделяют от них придворных, словно зёрна от плевел. И принцы ускользают от своей свиты, чтобы заняться по¬исками счастья. В этом и заключается их преимущество перед принцессами, которым приходится выходить замуж, не повидав белого света. Это несправедливо – надо бы иногда давать и принцессам возможность тоже теряться в лесу! Как-то чудным вечером, после долгих блужданий, принц увидел, что вот-вот выберется из лесу: деревья вокруг поредели, меж ними мелькнули лучи заходящего солнца; вскоре он заметил и вереск. Потом показались и признаки человеческого жилья; но тут стало темно, и в поле не у кого было спросить дорогу. Он ехал ещё час, и тут конь его, истомленный долгим путём и голодом, упал и не смог подняться. Дальше принц пошёл пешком. Наконец снова показались деревья – на этот раз это уже был не лес, а парк; тропинка вывела его к озеру. Той же тропинкой принц продолжил путь; сумерки сгустились. Внезапно он остановился и прислу¬шался: странные звуки доносились с озера. Это смеялась принцесса. Как я уже говорил, смех её был каким-то странным, ведь для настоящего смеха, каким смеются от всей души, необходима хоть какая-то доля весомости. Видно, оттого принц и принял её смех за крики о помощи. Вглядевшись, он увидел в воде что-то белое; мгновенно он скинул с себя плащ и сандалии и бросился в озеро. Плыл он быстро и вскоре увидел, что это женщина. При таком освещении трудно было понять, что это принцесса; впрочем, ясно было, что это дама – ведь на это много света не требуется. Что было дальше, я не знаю, – то ли она притвори¬лась, что тонет, то ли его испугалась, то ли он так схватил её, что она поняла, что ей не вырваться, – но только он потащил её к берегу, чем очень обидел: ведь она и сама умела неплохо плавать. Он её чуть не утопил, ибо стоило ей открыть рот, чтобы всё ему объяснить, как вода попадала ей в горло – уж этого она вообще не ожидала. В том месте, куда он её приволок, берег немного воз¬вышался над водой, и он изо всех сил толкнул её вверх, чтобы выбросить на сушу. Но стоило принцессе вылететь из воды, как она тут же снова стала невесомой – с криками и бранью она поднялась в воздух. – Противный, противный, противный, противный! – завопила она. Никому на свете не удавалось привести её в такую ярость. Принц, увидев, как она взлетела в воздух, решил, что его околдовали, и он принял лебедь за женщину. Но принцесса схватилась за самую верхнюю шишку, что росла на могучей ели. Шишка обломилась у неё в руке, она схватилась за другую, потом ещё за одну, – и так, ломая шишки и сбрасывая их вниз на землю, ей удалось в конце концов остановиться. А принц меж тем так и застыл в воде, глядя во все глаза на принцессу. Когда же ветви скрыли её, он выбрался на берег и подошёл к дереву. Вглядевшись, он увидел, как она перебирается по одной из веток вниз к стволу. Однако в лесу было так темно, что принц никак не мог разобрать, кто это. Наконец, спустившись на землю и увидев, что он стоит под деревом, она вцепилась в него и произнесла:

– Я папеньке скажу… – А вот и не скажешь, – возразил принц. – Нет, скажу, – не сдавалась она. – Какое ты имел право вытаскивать меня из воды и швырять в воздух? Что я тебе такого сделала? – Прости, я не хотел тебя обидеть. – У тебя в голове, верно, нет никакого соображения, а это ещё хуже, чем не иметь веса. Мне жаль тебя. Тут принц понял, что это и есть заколдованная прин¬цесса. Он понял также, что обидел её. Пока он обду¬мывал, что сказать, она топнула ножкой (если б она не вцепилась в него изо всех сил, то тут же бы и взлетела от этого на воздух) и в сердцах молвила:

– Немедленно верни меня обратно! – Вернуть тебя куда, красавица? – спросил принц. Он уже готов был в неё влюбиться, ибо от гнева она дивно похорошела. Ему уже было ясно (хотя, конечно, в такой тьме никакой ясности быть не могло), что в ней нет ни одного недостатка, если, конечно, не считать не¬достатка веса. Но какой принц судит о принцессе по весу? Не станет же он определять красоту ее ножки по тому, какой глубины след она оставляет в грязи? – Так куда же я должен вернуть тебя, красавица? – повторил принц. – В воду, конечно. Какой же ты глупый! – отвечала принцесса. – Ну что ж, идём, – сказал принц. Принцессе и обычно-то было нелегко ходить, а тут ещё платье её было в таком виде, что она всё крепче цеплялась за принца, а это мешало ей идти ещё больше. Принц едва мог поверить, что всё это не дивный сон, хоть она и осыпала его на ходу музыкальными потоками брани. И так как принц не торопился, они вышли к озеру в другом месте, где берег возвышался над водой футов на двадцать пять, по меньшей мере. Подойдя к самому краю кручи, принц повернулся к принцессе и спросил:

– Как же мне тебя опустить в воду? – Это уж твое дело, – ответила она резко. – Ты меня оттуда вынул, ты и опусти. – Что же, хорошо, – сказал принц. Схватил её в объятья и без оглядки бросился с нею со скалы в воду. Принцесса только успела от восторга взвизгнуть – и над их головами сомкнулась вода. Когда же они вынырнули на поверхность, она обнаружила, что не может даже рассмеяться, ибо они упали в воду так стремительно, что ей никак не отдышаться. В тот же миг принц спросил:

– Ну что, понравилось тебе падать в бездну? Принцесса, задыхаясь, спросила:

– Это и называется «падать в бездну»? – Да, – отвечал принц, – примерно. – Мне показалось, это больше похоже на полет, – возразила она. – У меня тоже было такое чувство, – согласился принц. Принцесса, видно, не поняла его и повторила его во¬прос:

– А как тебе нравится падать в бездну? – Ах, больше всего на свете! Ведь я это делаю с самым прелестным существом на свете. – Не продолжай, – сказала принцесса, – я не хочу больше этого слушать. Видно, она, как и её отец, не любила играть словами. – А разве тебе не нравится падать в бездну? – по¬интересовался принц. – Ах, это так весело, – отвечала принцесса, – ни с чем не сравнить! Я раньше никогда не падала. Вот бы мне научиться! Нет, ты только подумай: у папеньки во всем королевстве я единственная не умею падать! Тут бедная принцесса пригорюнилась. – Я с радостью буду падать вместе с тобою, – вы¬звался принц. – В любую минуту, ты только скажи. – Спасибо. Не знаю… Может быть, это неприлично. Мне всё равно. Но если уж мы упали, давай поплаваем вместе. – С восторгом! – воскликнул принц. И они поплыли. Они плавали, ныряли, глядели в небо, лёжа на спине, и снова ныряли, пока наконец не услышали крики на берегу и не увидели огоньки, мелькавшие во всех направлениях. Было уже поздно, и ночь была без¬лунной. – Пора домой, – сказала принцесса. – Мне очень жаль – было так чудесно! – Мне тоже жаль, – отвечал принц. – Хорошо, что у меня нет дома, куда я должен был бы вернуться. Вернее, он есть, но я не знаю, где он… – Вот бы и у меня не было, – подхватила принцес¬са. – Там всё так глупо! Хотелось бы мне сыграть с моими домашними шутку. Почему они не оставят меня в покое? Не могут отпустить меня хоть на одну ночь в озеро! Видишь, вон там зелёный огонёк? Это окно моей спальни. Подплывем тихонько туда. Когда поравняемся с балконом, подбрось меня вверх – ведь ты это так назы¬ваешь? – ну, как ты это сделал недавно. Я ухвачусь за балкон и влезу в окно, а они пусть ищут меня хоть до утра! – Я повинуюсь, хоть мне и жаль с тобой расставать¬ся, – отвечал принц любезно. И они поплыли, стараясь, чтобы их не услышали. – А завтра ночью ты будешь плавать в озере? – спросил принц. – Конечно… А впрочем, нет… Может быть… – таков был странный ответ принцессы. У принца хватило ума не настаивать. На прощанье он только тихо шепнул, подбрасывая её в воздух:

– Никому ни слова! Она лишь лукаво на него взглянула. Она уже была высоко, но взгляд её словно говорил ему: «Не бойся. Мне было так весело! Зачем же всё портить?» В воде она так походила на всех людей, что принц едва поверил своим глазам, когда увидел, как она мед¬ленно поднялась в воздух, схватилась за перила балкона и исчезла в окне. Он изумленно огляделся: а вдруг она где-то рядом? Но кругом не было ни души. И принц неслышно поплыл прочь, глядя на огоньки, которые мета¬лись по берегу в поисках принцессы, хотя она давно уже спала в своей постели. Когда же огоньки исчезли, он вылез на берег и принялся искать свой меч и одежду. Не без труда найдя их, он обошел озеро кругом. На том берегу лес был гуще, а берег круче; он подымался уступами к горам, замыкавшим озеро со всех сторон. Принц скоро нашёл место, откуда был виден зелёный огонёк в принцессином окне и где его не могли заметить с противопо¬ложного берега даже при ярком свете дня. Это была небольшая впадина в скале: он сделал себе постель из сухих листьев и лёг. Принц так устал, что даже голод не помешал ему тут же заснуть. Всю ночь ему снилось, что он плавает вместе с прин¬цессой. Глава 10. ВЗГЛЯНИ ЖЕ НА ЛУНУ! Проснувшись на следующее утро, принц отправился на поиски пищи; он нашёл её в хижине лесничего, где и во все последующие дни запасался всем, что положено от¬важному принцу. Обеспечив себе настоящее, он не стал задумываться о будущем. Ну, а если Забота наносила ему визит, он с поклоном выпроваживал её вон. Вернувшись после завтрака в своё убежище, он увидел, что принцесса уже на озере; её сопровождали король и королева – он узнал их по коронам и огромной свите придворных, разместившихся в хорошеньких лодочках с лёгкими навесами, украшенных яркими флагами и вымпелами всех цветов радуги. Солнце светило вовсю, и вскоре принц, изнывавший от жары, начал мечтать о прохладной воде и принцессе. Но ему предстояло томиться до сумерек, ибо на лодках царило веселье, да и угощенья было хоть отбавляй. Но стоило солнцу зайти, как лодки следом за королев¬ской баркой потянулись к берегу, и скоро на озере оста¬лась лишь одна лодка – та, что принадлежала принцессе. Но она ещё не желала возвращаться домой; принцу по¬казалось, что она приказала гребцам идти к берегу без неё. Словом, лодка поплыла прочь, блестящая флотилия исчезла из виду, а в воде осталась белая, как облачко, тень. И тогда принц запел. Вот его песня:

Лебедь-девица,

Взгляни

Нежным взглядом.

Сумрак ночи

Разгони

Нежным взглядом.

Пусть два матовых

Крыла

Снежно-белых,

Словно два больших

Весла

Снежно-белых,

По волне

Влекут ко мне

Деву-лебедь,

Всю в лучистой белизне

Деву-лебедь.

(Перевод стихов Марка Фрейдкина) Не успел он закончить, как принцесса подплыла к тому месту, где он укрылся, и, подняв голову, стала его вы¬глядывать. Слух её не обманул. – Принцесса, не хочешь ли ещё разок упасть в без¬дну? – спросил принц, глядя вниз. – Ах, вот ты где! Да, хочу – если можно, принц, – отвечала она, глядя на него из воды. – Но как ты догадалась, что я принц? – спросил он. – По тому, что ты так хорошо воспитан, принц, – отвечала принцесса. – Так поднимайся, принцесса! – Вытащи меня! Принц снял свой шарф, перевязь меча, а потом и плащ, связал их вместе и спустил в воду. Но они не доставали до воды. Тогда он размотал свой тюрбан и привязал его тоже, но и он едва доставал до воды, и тогда он добавил к нему еще свой пояс с деньгами. Принцесса ухватилась за тот конец, в который были завязаны монеты, – и через мгновенье уже стояла рядом с ним на скале. С шумом и плеском упали они в озеро. Принцесса была в восторге; и они с наслаждением всё плавали и плавали в озере. Ночь за ночью встречались они и купались в тёмных и чистых волнах озера; принц был так счастлив, что нередко ему казалось, будто он плывёт по небу, а не по озеру. Впрочем, возможно, он начал смотреть на вещи принцессиными глазами, а может, просто ему было уди¬вительно хорошо на сердце. Только когда он заговаривал о небесах, принцесса над ним смеялась. Ночи стали лунными, и это принесло им новую радость. В немеркнувшем свете всё казалось таким странным и необычным. А в полнолуние они затеяли такую игру: ныряли поглубже в воду и, повернувшись лицом вверх, смотрели сквозь слой воды на большое яркое пятно, ко¬торое дрожало, сверкало и сияло у них над головой, то расплываясь, а то сжимаясь, будто тая, а потом снова твердея. Они устремлялись наверх, прямо на него – и, ах! вот она, луна, высоко-высоко у них над головами, холодная, чёткая, ясная и очень красивая, на дне ещё более глубокого и синего озера, чем «наше», как его называла принцесса. Принц скоро понял, что, находясь в воде, принцесса почти ничем не отличалась от всех остальных людей. К тому же в воде она была не так язвительна в своих вопросах и не так дерзка в ответах, как на суше. И смеялась не так часто, а если и смеялась, то не так громко. Да и вообще в воде она была гораздо скромнее и тише, как и подобает молодой девице. Но едва принц, который влюбился в неё в тот самый миг, когда в первый раз бросился вместе с нею в озеро, заговаривал о любви, она лишь с любопытством глядела на него и смеялась. Прошло какое-то время – и она стала в ответ призаду¬мываться, словно пыталась понять, о чём это он говорит (она уже понимала, что он говорит о чём-то важном), но всё напрасно. Стоило ей выйти из воды, как она тут же так разительно менялась, что принц думал: «Я женюсь на ней, но только если она превратится в наяду, а я – в тритона, и мы тут же уплывём в море». (Продолжение следует)