Текст:Григорьева Елена. Белая лошадь и чёрный монах (ж. Кукумбер 2009 № 07)

Григорьева Елена — Белая лошадь и чёрный монах Рубрика: Клуб Летучая мышь

– Сплаваем? – спросил Вовка. – Не-а… – А чё? – Холодно, боюсь, ногу сведёт. – Чего вдруг? – А у папы свело. Он тоже тут на майские полез в воду, так чуть не утонул! – Ну, так то папа! Он же старый. А мы быстренько: туда-обратно, никто и не узнает. – А если водоворот? Дядя Коля говорил, бывает такое: закрутит, как всё равно водяной на дно потащит. – Ну, ты даёшь! В водяных веришь! Ты, может, и в лешего веришь? – Не в лешего, а в лесовика. Бабушка говорит, что они на Лысой горке собираются… – Это на какой? – Ну, как в Берёзки идти. Она однажды пошла, а на горке как закрутило, завертело… И вдруг смотрит: она уже в Берёзках, рядом с Ужей, повернулась – а деревни нашей нет. – Ну, это заблудилась! Это с кем не бывает! Мы помолчали. – А я знаешь, чего боюсь? – спросил Вовка. – Белой лошади. – Какой? – Какой-какой… Такой! Я её в тумане видел. Открыл окно – а там всё белое, а в белом – она, лошадь. Туда прошла, обратно – медленно, как в кино. И с той поры стала мне сниться. Будто открываю я дверь, а там морда её, белая. И в меня тычет! Знаешь, как страшно! – А я монаха боюсь. Чёрного… – Откуда здесь монах? – Не знаю… Однажды я у бабушки заночевал, а у неё дверь на палку закрывается. Ну, вечером она и говорит: сходи-ка, дверь проверь. Я пошёл. Иду в темноте, уже к двери подошёл и вдруг слышу – вздохнул кто-то. Я как закричу! А бабушка: что такое? Монаха испугался? Я потом спрашиваю: какого монаха? А она не говорит, мол, пошутила. А я всю ночь не спал. Всё мне монах представлялся. Чёрный. То ли мама про него говорила, то ли видел я его… – Да где ему тут взяться? – Вовка говорит. – Тут и монастыря нет, одна церковь, а там старушки. И почему «чёрный»? Он, что, негр? – Да нет, ну, весь в чёрном, и лицо такое – страшное… – Да, надо тебя от страхов лечить, – сказал Вовка, помолчав. – А сам-то? С белой лошадью? – Ну, у меня одна лошадь, а у тебя вон сколько! Хотя у меня ещё один страх есть. В городе! Я боюсь, что эскалатор остановится. И Вовка рассказал, как у него на глазах девушка упала. – Быстро-быстро бежала, и вдруг эскалатор остановился. А она разогналась, не удержалась и… покатилась вниз! – Так ты не бегай! Стой себе, как все! – Скучно! И потом, что я, трус, что ли? – А я в городе в лифте боюсь… – сказал я. – Застрять, что ли? – засмеялся Вовка. – Нет. Я боюсь… улететь. – Куда? – Наружу. Понимаешь, если в доме 8 этажей, а я нажму на «10», то куда попаду? – Никуда не попадёшь. Раз нет десятого, лифт не поедет. – А я боюсь: вдруг выскочит! На крышу. Или вниз провалится, если на ноль нажать. – Ну, ты даешь! Ноль – это подвал, я знаю. Я бывал в таких домах. Я тогда в хоре занимался, на 20-м этаже! Меня мамка записала. Вот тогда я боялся! – Чего? – Что вступлю не вовремя. Ну, раньше времени. Там вступление сначала, а потом первый куплет. Я один раз не так сосчитал и запел. Один! Да ещё не в ноту! – И что? – Дураки… Все как засмеются! – Да, я тоже на пении боюсь… Вообще, на уроках боюсь чего-нибудь не то сморозить. Хорошо, каникулы скоро… Мы помолчали. У меня от воспоминаний даже рубашка вспотела – столько всего накатило! – Знаешь, я ещё боюсь, когда гроза, и свет выключают. И я шарю по столу, свечку найти, а тут что-то живое… – Кошка, что ли? – Ну да… Она меня цапнула! Страшно! В темноте! – Наоборот, хорошо: живое существо! – Не-а, кошки, они страшные, какие-то инопланетные… Почему в темноте видят, а я нет? Почему ходят неслышно? И вообще… – Что – вообще? – Ну, будто знают что-то. А бабушка говорит, с нечистой силой водятся. – Сказки всё это, не слушай. Кошки – такие же твари, и тоже грозы боятся. Я сам видел, как под шкаф прячутся… – Ну, не знаю, а только я чуть не умер от страха, когда по столу шарил и на мягкое наткнулся… – Слушай, а ты умереть боишься? – Не знаю. Бабушка говорит: у Бога все живы! – Так то у Бога, а ты где? – Не знаю…