Текст:Гончарова Марианна. Про Федю Аиоани (ж. Кукумбер 2009 № 06)

Гончарова Марианна — Про Федю Аиоани Рубрика: Другие

Один человек жил на земле. Давно. По фамилии Аиоани. Я не вру. А-и-о-а-н-и. Песня, а не фамилия. Песня! А звали его просто Федя. Федя Аиоани. И был похож он на святого Януария. И внешне – как я себе его представляла, и по характеру. Федя устроился на работу в зоопарк: кормить зверей, убирать клетки и вольеры. Высокий, тощий, с отрешённым ангельским взором, он лучился такой добротой и нежностью ко всем живущим в зоопарке, что те из них, кто жил не в клетках, не в вольерах, не в заграждениях, у кого были лазейки в заборе, дыры в сетке, – таскались, бегали, слонялись, мотались и ковыляли за ним по зоопарку целый день. Три пеликана, пингвин, старый облысевший кот Мурза, такса Боинг и несколько цесарок-идиоток. На них если крикнуть погромче – они валились в обморок. И лежали, делали вид, что их тут уж давно нет, померли. Федя их в корзинку собирал, как грибы, и нёс в вольер. Там уже цесарки в себя приходили, отряхивались, потом опять дырку в загородке находили – и ну бегом Федю по зоопарку догонять. Конечно, многие пользовались Фединой добротой. Слон, например, лазил хоботом по его карманам, тырил мелочь и ключи на потеху ротозеям. Федя бегал за слоном, растерянный, жалкий, встрёпанный. А слон мотал ушами и трубил победоносно. Правда, потом ключи отдавал в обмен на булку. А вот обезьяны – это наглое племя – прямо на голову Феде садились: дразнились, отнимали еду и верхнюю одежду. Например, кепку. А Федя без кепки не мог – голова мёрзла. Приходилось покупать новую. И за те два неполных года, что Федя проработал в зоопарке, практически каждая взрослая особь мужского пола в обезьяннике обзавелась своей личной кепкой. Но это они так по-своему любили Федю Аиоани. Уж как умели… Они даже делали ему груминг – искали блох в волосах. А уж птицы как его обожали, Федю! Завидев его, попугаи орали ласково: «Федя! Федя! Федя – дурак!» А канарейки выводили: «А-и-о-а-н-и… А-и-о-а-н-и…» Но выгнали Федю из-за енота. В зоопарке жил енот-полоскун Димитрий. Милый, трогательный такой. Все экскурсии к нему водили. И вот зачем. Экскурсовод протягивал Димитрию печень¬ице – мол, на, перекуси, Димитрий. Енот хвать доверчиво печеньице – и бегом к миске с водой мыть-стирать (у этих енотов мода такая – всю свою еду стирать). И так он его моет, так полощет в миске, так старается, пыхтит от усердия, что печеньице размокает, тает и растворяется в воде. И в результате Димитрий ладошку свою оближет недоуменно и обиженно, сначала в ручку себе уставится, потом на экскурсовода взгляд укоризненный переведёт: что ж ты?.. Экскурсанты заходились от смеха, а вот Федя страдал ужасно, сердце разрывалось. Он уже Димитрию и мышей ловил, и галеты твёрдые покупал, чтоб не всё размокало при стирке. Но экскурсии эти выносить не мог. И вот однажды, когда к еноту-полоскуну повели зав¬отделом исполкома Багратого Егора Петровича в шляпе, Федя не выдержал, вошёл в павильон, где Димитрий жил в угловой клетке, и когда завотделом, угостивший енота печеньицем, слёзы от смеха вытирал, глядя, как Димитрий обиженный ручку свою пустую облизывает, Федя взял да и снял с Багратого шляпу. Аккуратно так, чтоб тому тоже обидно стало, как Димитрию. И обезьянам отдал. И самый большой самец шляпу Багратого тут же на себя нахлобучил. У него не отберёшь… Скандал был страшный. До суда дело дошло. Ну и выгнали Федю. Конечно! Он решил добиться хорошего отношения людей к животным в отдельно взятом зоопарке. Так не бывает, Федя! Так не бывает. Потом он в зоопарк посетителем приходил. И все знали, что Федя пришёл, потому что птицы начинали петь: «А-и-о-а-н-и… А-и-о-а-н-и…» Слон трубил. Цесарки от счастья сознание теряли. Только он редко туда приходил, потому что учился водить троллейбус.