Текст:Говорова Юлия. Ресничка на ладони (про Овсея Дриза) (ж. Кукумбер 2002 № 5)

Говорова Юлия — Ресничка на ладони (про Овсея Дриза) Рубрика: Мои любимые

РЕСНИЧКА НА ЛАДОНИ (в тексте использованы стихи Овсея Дриза в переводе Генриха Сапгира) Есть такой удивительный поэт, мой любимый – Овсей Дриз. Удивительно даже его имя – Овсей, как овсяное семечко проросшее. Как мой пёс Тиль, пахнущий овсяным печеньем. Овсей Дриз пришёл ко мне с песенкой о «Зеленой карете». Многие поют эту песенку, но не все знают, кто её написал. В «Зеленой карете» Овсей Овсеич едет навстречу весне. Он любил весну, когда всё оживает, любил деревья – зелёное, красивое, крепкое дерево. Деревом стану

И буду ждать и молчать,

Подняв руки,

Как ветви. Из вороха листьев сшил он себе зелёный сюртук – зелёную старость. Овсей Дриз был великий бродяга и большой специалист по башмакам. Он знал о своём ботинке всё, от шнурка до подошвы, они были живые, его башмаки. Пусть немного тесноваты, пусть жмут, но – живые. Для них он написал колыбельную песню: КОЛЫБЕЛЬНАЯ МОИМ БАШМАКАМ Шляпа мятая уснула,

Расправляется во сне.

Мой пиджак скользнул со стула —

И не помнит обо мне. Спит продрогший зонтик старый.

Спят усталые очки.

Под кровать я вас поставил,

Спите, спите, башмаки. Вы со мной весь день ходили,

Вы порхали, голубки,

Прямо в лужу угодили…

Спите, спите, башмаки. Расцветут во сне цветами,

Все распустятся шнурки,

Садом станете вы сами,

Спите, спите, башмаки. Кожа вытерлась немного,

Но, как прежде, вы крепки.

А с утра опять – дорога.

Спите, спите, башмаки. – Мы путники на рассвете, – говорил Овсей Дриз. И я его так понимаю: ты идёшь, и уже не важно, в ботинках ты, босиком, главное – в самом шаге. КОРОСТЕЛЬ Разве в том геройство,

Что, летать умея,

На юг собрались журавли?

Вот истинный герой:

Птица коростель

Пешком ушла. Есть такие древние камни – «следовики», они хранят в себе след человека, долго хранят, тысячелетия. Юрий Коваль у себя в Ферапонтово видел такой. Хотел было узнать, какого размера нога, оставившая след в камне, но приложить собственную ногу, чтобы примерить, – не решился. Интересно, примеривался ли к «следовику» Овсей Дриз? Не знаю. Но зато теперь, когда иду, всегда помню о своём шаге, и о том, что, может быть, Овсей Дриз смотрит мне вслед. Овсей Дриз был великий сказочник. Он просто смотрел на мир. И всё получалось. НА БЕРЕГУ На берегу реки сижу и вижу,

Как сумерки сгущаются во тьму —

И все покидают меня.

Солнце ушло.

За солнцем утята ушли.

За ними и лес ушёл в темноту.

За лесом ушли в черноту берега.

За берегами река.

Пожалуй, и мне пора.

Но

Куда? ЗЕЛЁНАЯ СТАРОСТЬ Эй, портной, погляди,

Я принёс тебе листья,

Ворох зелёных листьев.

Сними с меня мерку

И сшей мне зелёный сюртук —

Зелёную старость.

Пусть удивляются птицы:

Ожило старое дерево,

Покрылось зелёной листвой.

Пусть они

Гнезда совьют на ветвях.

Пусть ведёт ко мне

Лесная тропинка.

Пусть в тени моей

Тихо качается колыбель. НА БЕРЕГУ МОРЯ Море.

Вдоль берега девушка шла.

Я глядел ей вслед,

Взглядом

Следовал по пятам.

Вдруг

Девушка остановилась,

Сняла свою туфельку

И вытряхнула мой взгляд,

Словно песок. ТАНЕЦ Наш Овсей Овсеевич шутит всё, конечно. Но вчера бедняга чуть не уснул навечно.

                  Ай-люли! 

Ай-люли! Не от колотушек или злых пощёчин. Тесные ботинки просто жали очень.

                   Ай-люли! 

Ай-люли! И Овсей Овсеич прыгал поневоле, Словно серый козлик, и кричал от боли:

                   «Ай-люли! 

Ай-люли!» Но не снял ботинок, всё скакал, кружился. Пусть считают люди, что он в пляс пустился:

                    Ай-люли, 

Ай-люли! Когда Юрия Коваля спросили, какой должна быть проза, он ответил: «Такой, что ты готов поцеловать каждую написанную тобой строчку». Мудреца спросил я:

– В чём, скажи,

Заключён поэзии

Секрет?

– На ладонь

Ресничку положи,

Взвесь её, —

Последовал ответ.