Текст:Гиневский Александр. Придётся Петьку победить (ж. Кукумбер 2009 № 02)

Гиневский Александр — Придётся Петьку победить

Когда я его увидел, он сидел на заборе. Такой большущий, как телевизор. И весь-весь чёрный. Только ноги жёлтые, клюв жёлтый и глаза. А на голове гребень. Красный и большой. И борода у него тоже была очень красной. Я прямо засмотрелся на такого красавца. Мне захотелось с ним подружиться, и я пошёл к нему. А он вдруг раскрыл клюв да как кукарекнет, да как замашет крыльями, да как полетит! Я и крикнуть не успел, как он запрыгнул на меня. Клюёт, крыльями бьёт, а я бегу. Хорошо, что прибежал к бабушке Оле. Она увидела петуха, схватила полотенце и – хлоп меня по голове! Петух свалился на пол. – Кыш, нечистая сила! Хулиган проклятый! – кричит бабушка. А петух даже не испугался. Посмотрел сердито на бабушку, постоял-постоял и – пошёл своими важными шагами на улицу. Теперь я во двор не выхожу. И вообще никуда не выхожу. Сижу у раскрытого окна, смотрю на деревья и кусты. А под кустами муравьи ползают. Трудятся. Куда-то что-то всё носят. И хоть бы один муравей догадался ко мне в гости приползти. Я бы дал ему какую-нибудь палочку для строительства или кусок сахара – покормить муравьят. Однажды пришла к нам соседка тётя Нюра. Бабушка ей и говорит:

– Ты, Нюра, зарежь своего Петьку. Добром прошу. А не то подам в суд – и будут тебя с твоим петухом-бандитом судить. Что ж такое получается? Внук отдыхать приехал, а из-за твоего Петьки будет всё лето сидеть в доме? – Да как же это, – заплакала тётя Нюра. – Ведь у меня куры. Им без Петьки никак. – А ты другого заведи. Посмирнее, – говорит бабушка. – Другого… Забыли, тётя Оля, как в прошлом году у нас пристройка загорелась? Ночью случилось. А Петька как закричит – мы все и выскочили. Хорошо, пожар ещё только занялся – потушить успели. Как же я Петьку зарежу? Разве на такого рука поднимется?.. – Ну, уж не знаю. А только придётся мне идти в милицию. «Бабушка пойдёт, – подумал я, – пожалуется, и Петьку в милицию отведут. Судить. И тётю Нюру тоже, потому что она его хозяйка. А ведь этот Петька…» Тут я подошёл к тёте Нюре и сказал:

– Тётя Нюра, можно, я вашего Петьку поколочу? Чтобы он меня больше не трогал. – Милый ты мой! Головушка золотая! – закричала тётя Нюра. – Да поколоти ты этого ирода! Сделай милость, попужай его, попужай. Только как тут быть? Ведь он в руки не даётся. Вот горюшко-то… – А я на него, тётя Нюра, с саблей. – Сидел бы уж… Аника-воин, – сказала бабушка. Но я сидеть не стал. Я взял длинную палку от швабры и крышку от стирального бака. Из крышки получился хороший щит. У тёти Нюры муж ездит на мотоцикле, и поэтому тётя Нюра сбегала домой. Она принесла мне шлем с очками и такие длинные мотоциклетные рукавицы. Шлем оказался очень большой, не по моему росту, поэтому я надел только очки. А вместо шлема бабушка дала мне маленькую кастрюльку. К ручкам бабушка привязала две верёвочки, чтобы шлем не свалился. – Ну, Петька, теперь берегись! – сказала тётя Нюра. Я вышел на крыльцо. Я думал, что Петька уже давно забыл про меня, что, может, и драться с ним уже не надо. Но только я сошёл с крыльца – смотрю, Петька на заборе. – Сейчас же иди в дом! – кричит бабушка. – Не бойся, бабушка, – сказал я и потихоньку пошёл к забору. Петька взмахнул крыльями, кукарекнул и бросился мне на голову. Он думал вцепиться, а у него ничего не вышло. Ведь у меня на голове был шлем! Петька немного побарабанил по моему шлему ногами и упал на землю. Он очень рассердился, закричал – снова прыгнул на меня. Я подставил щит – и Петька опять свалился на землю. Он оказался очень смелым. Он всё нападал и не собирался сдаваться. Хорошо, что у меня на голове был шлем, а на глазах мотоциклетные очки! А саблей я промахивался, всё по воздуху попадал – потому что вдруг попаду по Петькиной голове?! А ведь Петьке голова ещё пригодится! И вот мы с ним оба здорово устали. У меня ноги прямо сами стали сгибаться, и мне очень захотелось посидеть. Я бы даже сейчас с удовольствием и полежал, если бы на меня никто не запрыгивал и никто не клевал. Если бы этот Петька хоть чуточку перестал. И вдруг оказалось, что Петька устал сильнее. Он взлетел на забор, хотел кукарекнуть, не смог и свалился к себе в огород. Я подошёл к забору и стал смотреть на Петьку. Теперь я его не боялся, потому что я его победил. Петька лежал в траве. От усталости клюв у него разевался, а глаза закрывались. Я сказал ему:

– Петька, вставай! Не лежи на сырой земле – простудишься! А я драться больше не буду, ладно? Вот смотри! – я размахнулся саблей и забросил её в кусты. Петька всё лежал. – Ну, вставай, Петя, – говорю. – Ведь ты живой – я вижу. Ты просто очень устал. И я тоже. Зато тебя теперь судить не будут. И мы с тобой подружимся. Петька встал на ноги. Он посмотрел на меня своим жёлтым глазом, да так, что я сразу спрятался за щит. Хорошо ещё щит не выбросил. С тех пор Петька на меня не нападает. Только, если я подойду к забору, он начинает хлопать крыльями и готовится к бою. Бабушка говорит, что Петька злопамятный. Глупый всё-таки он. Ведь я подхожу, чтобы послушать, как здорово он кукарекает.