Текст:Стамова Татьяна. Бреховка (ж. Кукумбер 2010 № 07)

Стамова Татьяна — Бреховка

Белые и красные стрелки опять разбежались по дворам и переулкам. Топот ног, выглядыванье из-за углов. Весь мир – картинка-загадка… – А чо это вы? А мы так не договаривались! – Как? – А вот так! Видели ваши рожи у Серого на четвёртом этаже. – Не… всё, я пошёл! – Смачный плевок в сторону. Это Вовка-толстый. Договаривались не прятаться в подъездах. Но соблазн был велик, и время от времени кто-нибудь да и прятался. А там можно было завернуть к кому-нибудь домой и ухмыляясь смотреть из окна, как «казаки» очертя голову бегают по окрестным дворам. Но вот «манёвр» раскрыт. И все мрачно расходятся. Остались четверо: Колян, Женька, Юрка и Юлик Хонта (ну да, Хонта – отец у него не то грек, не то испанец). – Айда на бреховку! – присвистнул Колян. Его сестра ничего не сказала, потому что она всегда была с ним, куда бы его ни повело. Юрка и Юлик не возражали: время было ещё детское, и расходиться никому не хотелось. Они по очереди протиснулись между двух слегка отогнутых прутьев ограды, отделявшей двор от задворков и побежали к гаражам. «Бреховка!» – при этом слове сердце начинало биться быстрей, и жизнь наполнялась приятным смыслом. Бреховка находилась в тупике, и мало кто знал о ее существовании. Юлик, например, не знал. Он вообще не принадлежал к их компании. Так, иногда появится и исчезнет. За гаражами была глухая серая стена с небольшой пристройкой – метра три высотой. Возле самой стены, к нижней части наклонной жестяной крыши приставлена широкая доска. Юрка легко, по-обезьяньи взбирается по доске и, взбежав по гремящей жести, садится, пижонски скрестив длинные ноги. За ним вскарабкивается Женька. За ней тенью взлетает Колян. Теперь – очередь Юлика. «Не полезет, – подумала Женька. – Так просто увязался, из любопытства». Юлик был похож на какого-то дурацкого принца. Долговязый, неуклюжий, нереально-крупные и нереально-светлые кудри, глаза большие, голубые, и в них детское, недоуменное выражение, как будто он никак не может понять, куда попал. Пока они оглядывают сверху окрестности – нет ли поблизости разъяренных «гаражников» – он начинает «восхождение»: встал на доску боком и держась одной рукой за стену, продвигается вверх медленными приставными шагами. Дальше присел и, вцепившись в доску, не карабкается, а почти ползёт на четвереньках. В глазах чуть ли не отчаянье – как будто под ним бездонная пропасть. Колян фыркнул. У Женьки мелькнула мысль протянуть руку, но она удержалась и правильно сделала: вот он уже на крыше. Хорошо, что Юрка этого не видел, а то бы уж высказался, как он умеет. Прямо напротив пристройки и метрах в полутора от неё стоял молодой тополь с горизонтальной веткой – что твой тренер с поднятой рукой. Нужно было, хорошо рассчитав, прыгнуть и повиснуть на этой ветке, как на турнике, а потом на руках дойти до ствола и спуститься по нему вниз. Плёвое дело! – отсюда и «бреховка» – юркино, кажется, выражение. – Эй, – окликнул Юлика Колян. – Смотри, мотай на ус. Ща тоже прыгнешь. Юрка уже стоял на краю. Он согнул ноги, попружинил немного на месте и прыгнул. Это было красиво! Покачался на двух руках, потом отпустил одну и сунул палец в рот, изображая обезьяну. Это была его «коронка». Через несколько секунд он уже съезжал по стволу и небрежно, напоказ отряхивал с себя пыль. – Ну чего, прыгай? – галантно предложил Колян Юлику. Но тот стоял, виновато склонив голову, и не сделал ни шагу. – Ладно, тогда учись. – Колян деловито подошёл к краю, зыркнул изподлобья на ветку и прыгнул. На «бреховку» они с Женькой наведывались часто, и у него всё уже было рассчитано и выверено. Прыжок как прыжок, безо всяких юркиных выкрутасов. – Женька, давай! Женька краем глаза покосилась на Юлика и стала возле края. Тополиные почки уже начинали распускаться и пахли изо всех сил. Ещё пахло весенней землёй, небом и жареной картошкой, которую кто-то делал или уже ел на ужин. Она вдохнула в себя все это и прыгнула. Сердце как всегда сладко ёкнуло – есть! Она повисела пару секунд, чтобы перевести дыхание и собраться с силами, и пошла на перехватах к стволу. Совсем ещё недавно всё это давалось ей с натугой, а теперь она гордилась своей лёгкостью. Колян с Юркой стояли встороне и о чём-то болтали. Она тоже отряхнулась и подняла глаза. – Давай! – крикнула она. – Знаешь, здорово! «Принц» стоял и смотрел куда-то в сторону. Как будто их тут и не было. – Ждать мы его будем, что ль? – буркнул Юрка. – Спрыгнет, не маленький, пошли. И они пошли. Были уже сумерки. Колян небрежно обернулся – стоит тупица! Женька до гаражей обернулась два раза. Он так и стоял в той позе, глядя неизвестно куда. От гаражей Юрка пошёл домой (он жил рядом в переулке), а они с Коляном во двор (их дом был во дворе). Во дворе Оксанка с какой-то свой школьной подружкой играла в классики. – Колян, я ещё поиграю немного, – сказала Женька. – Давай! – он хлопнул тяжёлой парадной дверью и исчез. Женька повернулась и рассеянно поплелась назад к «бреховке». Она ещё от гаражей увидела – сидит. На краю, обхватив руками колени, лицом к тополю. Как будто дремлющая птица. Подойдя ближе, она заметила, что доска валяется на земле. – Чего делаешь? – спросила она. – Радуюсь жизни. – Гм… И долго ещё будешь радоваться? Он не ответил. – А почему доска лежит? Он замялся: – Упала… Она подошла к стене и, поднатужившись, поставила доску в прежнее положение. Уже успело немного стемнеть. – Ну ладно, – сказала она неуверенно. – В общем, как знаешь. Ну ладно, пока. В ладони у неё сидела заноза. Она зашла за гараж и встала за углом. Место для наблюдения было хорошее. Ждать пришлось не долго. Он поднялся, сутулясь, подошёл к доске и с силой пнул её ногой. Доска поехала и шумно грохнулась на землю. Он повернулся и медленно подошел к краю крыши. Женька как будто почувствовала его взгляд – тяжёлый, резкий. В нём больше не было никакого недоумения. В следующий момент он прыгнул. С секунду продержался на одной руке и рухнул. У неё опять внутри ёкнуло, но очень противно. Он лежал под деревом на боку, а она стояла за этим дурацким гаражом и не могла двинуться с места. Потом он начал вставать. Встал на колено, покосился на ободранный локоть, приложил руку к щеке. Теперь он стоял к ней в профиль. Посмотрел на крышу, потом – на дерево. Вдруг по лицу его поехала улыбка. Она была ослепительна, словно только что родившийся месяц. И Женька почувствовала, что тоже улыбается. – Бреховщик! – пробормотала она – и побежала домой. Дома Колян посмотрел на неё подозрительно. – Прыгнул? – Прыгнул, – буркнула она. – А зачем бегала? – Так… Колян хмыкнул и пошёл делать уроки. Женька залезла на подоконник и посмотрела в окно. Земля была вся в красных тополиных серёжках, похожих на огромных гусениц. Она открыла форточку, высунула голову и втянула в себя воздух. Пахло землёй, небом и «бреховкой».