Пушкин, Александр Сергеевич
| Александр Сергеевич Пушкин | |
|---|---|
 | |
| Дата рождения: | 26 мая (6 июня) 1799 |
| Место рождения: | Москва |
| Дата смерти: | 29 января (10 февраля) 1837 (37 лет) |
| Место смерти: | Санкт-Петербург |
| Библиография | |
Пушкин Александр Сергеевич [26.5(6.6).1799, Москва, — 29.1(10.2).1837, Петербург],
русский писатель, основатель новой русской литературы. Родился в семье
небогатого дворянина, потомка старинного боярского рода. Правнук (по
материнской линии) абиссинца А. П. Ганнибала, военного деятеля петровской эпохи. Первые поэтические
опыты П. (не сохранились) относятся к раннему детству. В 1811 П. поступил в Царскосельский лицей; в преподавании и воспитании здесь были черты
просветительского свободомыслия, связанные с распространением революционных
идей, патриотическим подъёмом эпохи Отечественной
войны 1812, либеральными тенденциями
первых лет царствования Александра I. Лицейские годы — период интенсивного
творческого развития П. С большой непосредственностью и своеобразием используя
каноны рационалистической поэтики 18 — начала 19 вв., требующие строгого
соответствия между темой, стилем и жанром (ода, элегия, послание и пр.),
он создаёт ряд стихотворений высокого совершенства (в т. ч. «Воспоминания в Царском Селе»,
1814; «Городок»,
«Лицинию», «Роза», все — 1815). Его
талант не столько ученически следует традициям и образцам (школа карамзинизма,
французская «лёгкая поэзия», К. Н. Батюшков, В. А. Жуковский, Вольтер), сколько стихийно испытывает их предельные возможности,
нащупывая собственный стиль (приметы которого особенно ощутимы в таких стихах,
как «Сон», «Желание», «Друзьям», все — 1816, и
др.).
На П. обращают внимание Г. Р. Державин,
Н. М. Карамзин, Батюшков, Жуковский. Лицеист П. участвует в литературном обществе карамзинистов «Арзамас»,
ведущем борьбу с идейными и эстетическими взглядами
консерваторов, объединившихся в «Беседе
любителей русского слова», сближается с
представителями свободомыслящего дворянства, в том числе с П. Я. Чаадаевым.
В 1817 П. оканчивает лицей, получает чин
коллежского секретаря и назначение в Коллегию иностранных дел.
В стихах 1817—1820-х гг. находит отражение бурная петербургская жизнь молодого
поэта, участие в литературном кружке «Зелёная лампа», связанном с «Союзом благоденствия», накаляющаяся политическую атмосфера. Пафос революционного вольнолюбия и
обличения переплетается в них с мотивами вакхического упоения жизнью,
публицистичность — с лиризмом, традиционность — с новыми, романтическими
веяниями. Не отказываясь от художественных завоеваний поэзии 18 — начале 19
вв., П. стремится преодолеть диктат её нормативов, отойти от жанрово-стилевой
регламентации, достигнуть свободы поэтического выражения («Кривцову», «Жуковскому», «К Чаадаеву», все — 1818,
«Дорида», «Возрождение», 1819, «Мне бой знаком...», 1820,
и др.). В таком же направлении он работает над поэмой «Руслан и Людмила»
(опубликована 1820), где волшебному сюжету сопутствуют лирические размышления
автора; картины героической «старины» пронизаны то юмором, то романтической патетикой;
условность жанра поэмы-сказки сочетается с жизненностью характеров,
стилистическим богатством и языковой свободой. Поэма вызвала яростные споры и
по существу знаменовала начало перелома в русской поэзии. Политическая лирика
П. 1817—20 («Вольность», «К Чаадаеву», «Деревня» и др.) и его эпиграммы расходятся во множестве копий. Не
будучи членом тайного общества декабристов, П. становится выразителем
устремлений целого поколения дворянских революционеров. В мае 1820 его, под
видом служебного перемещения, ссылают на юг России.
Побывав на Кавказе и
в Крыму, П. живёт в Кишиневе
и Одессе,
встречается с декабристами В. Ф. Раевским, П. И. Пестелем, М. Ф. Орловым
и др. Революционное и
национально-освободительное движения в Европе, крестьянские и солдатские волнения в России усиливают
в П. жажду революционных действий, отражённую в «Кинжале» и др.
стихах 1821. Духом атеистического вольномыслия проникнута поэма «Гавриилиада»
(1821). Южная ссылка — период расцвета романтизма
П., сильнее всего проявившегося в созданных здесь поэмах, которые прочно
утвердили за ним славу первого русского поэта благодаря яркости и новизне
характеров и красок, виртуозному мастерству, созвучности умонастроениям
передовых общественных и литературных кругов. В творчестве П. «южные поэмы»
сыграли большую роль: «Кавказский
пленник» (1820—21) во многом
подготовил «Евгения Онегина»; важное место займут в дальнейшем тема мятежной
«воли» и нравственного закона, заявленная в «Братьях-разбойниках»
(1821—22), сопоставление и противопоставление гармонии и стихии, кротости и
страсти, «ангельского» и «демонического», начатое в «Бахчисарайском фонтане»
(1823) контрастом Марии и Заремы. В этих поэмах впервые у П. четко намечается
философский подход к проблемам свободы, любви, личности, В эти годы в духовной
жизни П. назревает кризис (обостряемый как усилением реакции в Европе и России,
так и драматическими обстоятельствами личной жизни и ощущением «узничества»),
отражённый в стихах, исполненных мрачного скепсиса («Свободы сеятель пустынный»,
«Демон», 1823, и др.), раздумий о тайнах человеческой судьбы и
путей истории («Песнь о вещем
Олеге», 1822, «Зачем ты послан был...», 1824, и др.). Обретая взгляд на мир как на историческую
целостность со своими объективными законами, П. поэтически осознаёт и
ограниченность рационализма с его традиционным пониманием мира в качестве
послушного объекта человеческой деятельности, и односторонность романтизма с
его противопоставлением своевольной личности миру и его законам. Проясняются
(при единстве идеалов политической свободы и социальной справедливости)
разногласия П. с литературными и философскими взглядами декабристов. В этот
переломный период начинается (май 1823) работа над романом в стихах «Евгений Онегин», где исторически и социально конкретно воплотятся
противоположные типы сознания — скептический (Онегин) и
мечтательно-романтический (Ленский), а идеал гармонического мироощущения предстанет в
Татьяне. Личность и общество, границы между свободой личности и её
произволом — центральной темы поэмы «Цыганы» (1824), где раскрывается безысходность
своевольно-индивидуалистической жизненной позиции, её тираническая сущность.
Будучи вершинным и последним явлением романтического творчества, П., эта поэма остро
поставила вопрос о счастье как трагическую философскую проблему и открыла путь
к дальнейшему исследованию главной темы П. — человек и мир.
В июле 1824 поэта, как неблагонадёжного и
вследствие конфликтов с начальством, исключают из службы и высылают в родовое
псковское имение с. Михайловское под надзор местных властей. Здесь, на исходе
кризисного периода, возникает ряд шедевров, в том числе полный бодрости и веры
цикл «Подражания Корану», где властно звучит тема пророческой миссии
поэта. П. создаёт центральные (3—6) главы «Евгения Онегина»,
сатирическую поэму «Граф Нулин», изучает историю России, летописи,
записывает народные песни и сказки. В стихотворении «Сожжённое письмо»,
«Желание славы», «К ***» («Я
помню чудное мгновенье»), «Роняет лес багряный свой убор» и др. прочно утверждаются новые принципы лирики:
лирическое переживание — не готовый и статичный объект описания, а живая
духовная энергия, творящая сила, которая рождается в контакте поэта с
реальностью и раскрывает себя в движении лирической темы, созидая новые формы и
обновляя традиционные. Решающим моментом творческой эволюции П. явилась
трагедия «Борис Годунов» (1825), в которой заложены основы реализма,
народности и историзма зрелого П. В политической и исторической концепции
трагедии П., не прибегая к поверхностным аллюзиям, по существу спорит как с
карамзинской монархической концепцией русского исторического процесса, так и с
романтическими и рационалистическими чертами идеологии декабристов. Тема
трагедии — история и человек; в центре внимания — не столько отдельные
персонажи, сколько сам исторический процесс, жизнь с её объективными законами:
не «свершения» действующих лиц, а их судьбы — «судьба человеческая, судьба народная». Действия героев влияют на их собственную участь,
но логики жизни изменить не могут. Политическая по теме, эта трагедия в то же
время есть трагедия историческая, философская и нравственная. Мысли о драме, к
которым П. пришёл во время работы над трагедией (в набросках предисловия к «Борису Годунову»
и заметках «О народной драме...», 1830), имеют громадное эстетическое и
философское значение. Сам П. расценивал свою трагедию как поворот к
объективному, беспристрастному изучению законов бытия и человеческой жизни.
Манифестом такого понимания поэтического творчества явилось стихотворение «Пророк»
(1826).
В начале сентября 1826, вскоре после
восстания, казни и ссылки декабристов, за П. «по высочайшему повелению» прибывает фельдъегерь и сопровождает его в Москву. 8
сентября между П. и новым царём происходит беседа, в которой Николай I
объявляет П. «прощение» и обещает, что сам будет его единственным
цензором. Поверив в реальность политических и социальных реформ, в возможность
сотрудничать с властью в интересах прогресса, П. в «Стансах» («В надежде славы и добра», 1826) советует Николаю следовать
примеру царя-преобразователя Петра I, призывает проявить милосердие к ссыльным.
Одновременно в записке «О народном воспитании» (1826) он высказывает ряд смелых идей и
критических мыслей; в начале 1827 тайно отправляет в Сибирь послание
декабристу И. И. Пущину («Мой первый
друг...») и стихотворение
«Во глубине сибирских руд»; в стихотворении «Арион»
иносказательно говорит о своей причастности к освободительному движению.
Обостряется интерес П. к теме истории России
как государства, к деятельности Петра I, к
проблеме места и роли отдельного человека в истории страны. В романе о своём
предке «Арап Петра Великого» (1827; не закончен), первом крупном опыте П. в
прозе, историческое прошлое предстаёт в повседневном быте, в конкретных личностях
и судьбах; в поэме «Полтава» (1828) личности и судьбы людей петровской эпохи
во многом вбираются и поглощаются историческим процессом. Интересуясь внешней
политикой Русского государства, П. едет в 1829 на Кавказ,
где шла война с Турцией; дневник поездки (переработанный позже в «Путешествие в Арзрум») сыграл важную роль в дальнейшем формировании принципов
П.-прозаика, утверждавшего «точность
и краткость» как «первые достоинства
прозы». Пристальное внимание П. привлекают история и современное
положение Европы, в частности последствия Великой
французской революции, наступление буржуазного «железного века» —
темы, косвенно затронутые ещё в «Разговоре
книгопродавца с поэтом» (1824),
«Цыганах» и получившие яркое выражение в монументальном
стихотворении «К вельможе» (1830). 1830—31 — период активной деятельности П.
— журналиста и критика (главным образом в «Литературной газете» А. А. Дельвига, закрытой в
1831), углубления интереса к теоретическим и современным литературным
проблемам.
Слава
П. в это время достигает своего
зенита. Однако постепенно раскрывается сложность его политического и
общественного положения в эпоху последекабрьской реакции: он получает от
властей выговор за чтение в кругу друзей неопубликованного «Бориса Годунова», испытывает трудности, связанные с «высочайшей цензурой»,
и стеснения в свободе передвижения; в 1827 начинается следственное дело о
стихотворении «Андрей Шенье», в котором усматривается отклик на расправу с
декабристами, хотя оно было написано до восстания; в 1828 возбуждается дело о
принадлежности П. поэмы «Гавриилиада», ходившей в анонимных списках; за П.
устанавливается секретный надзор. С др. стороны, апелляции к царю в «Стансах»
(1826) воспринимаются либеральными кругами как лесть и отступничество; П.
отвечает на обвинения в стихотворении «Друзьям» («Нет, я не
льстец...»), где снова призывает царя
быть просвещённым и терпимым правителем.
С наступлением духовной зрелости приходят
утомление «бурной жизнью», тяга к размеренному трудовому быту, семейному
очагу, прочной любви. В 1829—30 П. дважды сватается к Н. Н. Гончаровой и
добивается согласия. Осенью 1830 П. приезжает по имущественным делам в
нижегородское имение Болдино, где задерживается из-за угрозы эпидемии холеры.
Эта «болдинская осень» отмечена беспримерным размахом творческого
вдохновения: за 3 месяца (с 3 сентября до 30 ноября) П. создал около 50
произведений разных жанров и огромного значения. Здесь в основном завершен «Евгений Онегин» —
роман о современной русской действительности в её главных социальных, духовных
и нравственных аспектах. В своеобразном жанре романа в стихах сюжет неразрывно
сплетён с авторскими размышлениями («отступлениями»), а каждая строфа (особого строения «онегинская
строфа»), будучи частью единого целого, в то же время является
завершённой художественной единицей. Повествование об эпохе и о человеческих
судьбах одновременно предстаёт в романе как лирическая история авторского духа
и как философское исследование жизни общества и человеческой души.
Цикл «Повестей Белкина» («Выстрел»,
«Метель», «Гробовщик», «Станционный смотритель», «Барышня-крестьянка»), сочетающих внутреннюю полемичность (подчас —
скрытую пародийность) по отношению к литературным шаблонам с глубоким
символико-философским содержанием, явился по существу первым произведением классической
русской прозы. Он вместил, при небольшом объёме, панораму жизни всех социальных
слоев России, впервые представив современную бытовую жизнь «рядовых»
людей достоянием национальной истории, имеющим общезначимый смысл. Сюда же
примыкает «История села Горюхина» — хроника обнищания крепостной деревни, полная
горько-иронического обобщающего смысла. В т. н. «маленьких трагедиях»(«Скупой рыцарь»,
«Моцарт и Сальери», «Каменный гость», «Пир
во время чумы») на материале разных
стран и исторических эпох в предельно лаконичной форме исследуются философские
и нравственные проблемы всечеловеческого масштаба (свобода, страсть и мораль;
личность, общество и история; жизнь, смерть и бессмертие), раскрывается
самоубийственная природа человеческого самоутверждения и произвола, извращающих
понятия любви, творчества, свободы, принимающих относительные ценности за
абсолютные, и даны глубочайшие образцы философско-психологической драмы.
«Сказкой
о попе и о работнике его Балде» начат
цикл сказок (1830—34), где П. впервые использовал опыт фольклора в интересах
нового, реалистического метода, воплотил в ярко национальной форме, в «наивно»
укрупнённом виде ряд проблем всеобщего значения. Три цикла большой формы: «Повести Белкина»,
«маленькие трагедии» и сказки — связаны между собой: они исследуют
жизнь на разных «уровнях» и в разных проявлениях, но в пределах единой
проблематики: человеческие судьбы и закономерности жизни. Полемическая по
отношению к утилитарным концепциям искусства, поэма «Домик в Коломне»
заключает в нарочито непритязательном обличье бытового казуса, в виртуозной
стихотворной форме и прихотливо-свободной композиции глубокие размышления о
человеке и об искусстве. В Болдине создан ряд критических и публицистических статей и
заметок; около 30 стихотворений, в том числе «Бесы», «Элегия»,
«Румяный критик мой...», «Заклинание», «Для
берегов отчизны дальней», «Стихи, сочинённые ночью...» и др. Лирическое творчество П. к этому времени полностью
сформировалось как «поэзия действительности» (определение И. В. Киреевского, принятое самим
П.), где в процессе лирического переживания, выражающего себя
неповторимо-конкретно, происходит философское познание текучей, многосторонней
и противоречивой реальности в свете высших человеческих идеалов. Пафос «болдинского»
творчества — общечеловеческий и одновременно глубоко национальный, актуальный в
атмосфере бездуховности «железного
века» и в то же время пророческий. «Болдинская
осень» 1830 знаменует эпоху полного расцвета творчества П., как
явления всемирного масштаба.
30 ноября 1830 П. покидает Болдино.
18 февраля 1831 в Москве он венчается с Гончаровой. 15 мая
переезжает в Петербург, затем, намереваясь издавать журнал и заниматься
историей, вновь поступает на государственную службу, добивается доступа к
историческим архивным документам. Напряженно следя за современными событиями в
Западной Европе и России (Июльская революция 1830 во Франции, Польское
восстание 1830—31, бунты в военных поселениях Новгорода и Старой Руссы в 1831), он ищет путей воздействия словом писателя, журналиста и
историка на правительство и общество (в т. ч. на родовое дворянство, в котором
он видит оппозиционную силу) в прогрессивном духе. Однако ни получить
разрешение издавать журнал, ни найти верных общественно-литературных
единомышленников ему не удаётся. По мере творческого возмужания П. нарастает
его одиночество, отчуждение публики и критики, вызываемое непониманием его
общественной и литературной позиции, глубины его произведений. Кроме того, с усилением
реакции и полицейского произвола, с постепенным осознанием того, что родовая
аристократия перестала быть активной политической силой, уступив место
бюрократическому «новому дворянству», назревает спад политических иллюзий П. Изучая
историю, в частности архивные документы петровской эпохи и времён Ем. Пугачева,
он начинает пересматривать прежнее отношение к деятельности Петра I
как образцу государственной мудрости, снова обращается к вопросу об
исторической роли социального протеста, в частности интересуется деятельностью
и судьбой А. Н. Радищева, писателя, отважившегося на оппозицию без
какой-либо общественной опоры. В 1832 начинается работа над романом «Дубровский»;
однако замысел романа, в центре которого — мятежный дворянин-одиночка, скоро
перестаёт удовлетворять П. Оставив в начале 1833 работу над «Дубровским»,
он обращается к эпохе народного восстания под руководством Пугачева, вплотную
приступив к историческому роману «Капитанская дочка», где продолжает начатое в «Борисе Годунове»
исследование «судьбы человеческой,
судьбы народной». Объективная точка
зрения реализуется здесь в честном и беспристрастном рассказчике-свидетеле,
который симпатизирует Пугачеву, воплощающему силу и талант народа, но остаётся
верным своему дворянскому долгу. Параллельно П. работает над историческим
трудом о пугачёвщине, собирает документы, изучает архивные материалы, в августе
и сентябре 1833 посещает Оренбург, Казань и др. «пугачевские» места, беседует с очевидцами. Не будучи
сторонником «бунта», П. стремится создать строго достоверную картину
событий и показать справедливость нар. возмущения.
1 октября 1833, на обратном пути с Урала, П.
снова приезжает в Болдино. Полтора месяца второй «болдинской осени» —
период нового творческого подъёма. П. заканчивает здесь «Историю Пугачева»,
пишет поэму «Анджело», ряд «Песен западных
славян», «Сказку о рыбаке и рыбке», «Сказку о
мёртвой царевне...» и такие вершинные
произведения, как поэма «Медный всадник», повесть «Пиковая дама», стихотворение «Осень». Общий
пафос «болдинского» творчества 1833 — исследование трагедийных
антиномий жизни в свете объективных закономерностей бытия. Под этим углом
зрения рассматриваются философско-этические темы и современные проблемы, в
частности закон и милосердие, личность и государство, извращённость буржуазного
сознания, буржуазных социальных отношений и др. В «Медном всаднике»
на громадную высоту обобщения поднимается тема государства и личности, истории
и отдельной судьбы, взаимоотношений человека и мира; в символическом плане
извечно-трагедийных коллизий, возникающих в этих взаимоотношениях, глубокий
философский смысл приобретает тема безумия («Медный всадник»,
«Пиковая дама», стихотворение «Не
дай мне бог сойти с ума» и др.).
Однако трагедийность П. трактует не как мрачную безысходность, а как присущее
самой жизни динамическое свойство: в стихотворении «Осень» через
трагедийность центральной темы «умирания» раскрывается связь творящего человеческого духа с
неумирающими силами природы и мироздания.
1833—34 годы начинают последний,
исключительно тяжёлый период жизни П. Авторитет первого русского поэта
сохраняется за ним, но в основном как эхо славы П.-романтика 20-х гг.;
глубочайшие же открытия зрелого П. расцениваются публикой, критикой и даже
некоторыми друзьями как признаки «упадка». Лишь немногие, в том числе Н. В. Гоголь,
понимают их значение. Несмотря на обещание Николая I быть
единственным цензором П., цензура постепенно становится многослойной. Рождение
детей, светские обязанности требуют больших расходов; займы из государственной
казны ставят П. в унизительную зависимость от властей. На просьбы об отставке и
о разрешении уехать на время в деревню для поправки имущественных дел царь
отвечает угрозой опалы и запрещения доступа в архивы. В конце 1833 П.
присваивают чин камер-юнкера, оскорбительный для его возраста и общественного
положения и закрепляющий за поэтом статус мелкого придворного. Вскоре П.
обнаруживает, что перлюстрируются его письма. Его репутация вольнодумца и
презрение к «новому дворянству» вызывают враждебное отношение к нему высшего
света и бюрократической знати, а независимость воззрений, неприятие П. дешёвого
фрондёрства навлекают на него нападки либералов. С начала 30-х гг. его травит
реакционная пресса во главе с Ф. В. Булгариным.
В этот трагический период в центре внимания
П. по-прежнему исторические судьбы и современные проблемы страны, народа и
общества, пути национальной культуры, философское осмысление жизни и истории.
Он готовит материалы для «Истории
Петра», размышляет над историей Великой
французской революции, историей русской литературы, изучает шедевр
древнерусской литературы «Слово о
полку Игореве»,
стремится влиять на самосознание общества, неоднократно в различных формах
напоминает об участи сосланных декабристов. В 1836 он начинает издавать журнал «Современник»,
продолживший на новом этапе традиции прогрессивной
русской журналистики, собирает вокруг него лучшие литературные силы, публикует
ряд собственных критических и публицистических произведений, отстаивая в
условиях реакции передовую общественную и нравственную роль литературы, борясь
с отжившими и реакционными эстетическими воззрениями и охранительной прессой.
Художественное творчество П. в последние годы идёт в известной мере на убыль,
уступая место критической, публицистической, теоретической, исторической
работе; поэзия вытесняется прозой: П. пишет философскую повесть «Египетские ночи» (1835), где тема
истории смыкается с вопросом о сущности поэтического творчества; возникает ряд
замыслов и планов прозаических произведений, а также набросков, многие из
которых (например, «Мы проводили вечер на
даче», «Цезарь путешествовал...») замечательны своей внутренней завершённостью, глубиной,
лаконизмом, предвосхищением будущего русской прозы. П. заканчивает «Капитанскую дочку» (1836), где
постановка вопросов русской народной, исторической и государственной жизни
сочетается с исследованием нравственной проблемы человеческого поведения в
сложных исторических обстоятельствах, философские проблемы судьбы. Связь судьбы
с жизненным поведением — тема философского гротеска «Сказка о золотом петушке»,
последней сказки П., единственного поэтического плода третьей «болдинской осени» (1834).
Стихи последних лет — медитативная лирика
нового рода: её интонация повествовательна, философские раздумья лишены
поэтических «украшений». Нарастают мотивы глубокой грусти, одиночества
непонятого людьми человека, жажда «покоя
и воли», мысли о смерти («Пора, мой друг, пора!...», 1834, «Полководец», «Странник», 1835, «Из
Пиндемонти», «Когда за городом...»,
1836). Однако и в этот период нет места пессимизму и эгоистическому унынию; в
стихотворении «... Вновь я
посетил» (1835), в философском цикле
лирики 1836 (перекликающемся некоторыми внутренними темами с «Подражаниями Корану» и завершающемся пророческим стихотворением «Я памятник себе воздвиг...» — поэтическое кредо и завещанием П.) господствует тон
мужественной трезвости, требовательности к себе, величавого раздумья,
поднимающегося над невзгодами жизни и устремленного к высшему смыслу бытия.
В ноябре 1836 П. и некоторые его знакомые
получают по почте анонимный пасквиль, оскорбительный для чести жены П. и его
самого. В результате обдуманной и коварной светской интриги между П. и
поклонником его жены, французским эмигрантом Ж. Дантесом, 27
января (8 февраля) 1837 в предместье Петербурга, на Чёрной
речке, происходит дуэль. П. получает
ранение в живот и, стоически перенося в течение двух суток тяжелейшие мучения,
умирает. Его квартиру на набережной р. Мойки
посещают толпы людей самых разных
сословий. В поэтических откликах М. Ю. Лермонтова, Ф. И. Тютчева, А. В. Кольцова
и др. находит выражение восприятие
народом смерти П. как национальной трагедии. Боясь «шума»,
правительство строго контролирует печать, объявленное место отпевания умышленно
меняется, затем тело тайно, ночью, увозят и спешно хоронят в Святогорском монастыре (ныне поселок Пушкинские Горы
Псковской области).
Значение творчества и масштабы гения П.
ставят его в ряд величайших, исключительных явлений мировой культуры. За
четверть века писательской жизни П., освоив достижения русской и мировой
культуры, опыт своих отечественных литературных предшественников и народного
творчества, стремительно прошёл несколько литературных эпох — от условных
художественных систем 18 в. к развитому реализму, воссоздающему жизнь в её
неисчерпаемой многосторонности. Язык П., сочетающий книжные нормы с живыми
разговорными, остаётся до сих пор основой русского литературного языка.
Художественные открытия П. определили и предвосхитили многое в дальнейшем
развитии не только русской литературы (творчество Гоголя, Лермонтова,
Н. А. Некрасова, М. Е. Салтыкова-Щедрина, Л. Н. Толстого, Ф. М. Достоевского
и др.), но и почти всех областей
русского искусства и духовной культуры 19—20 вв.
Величайший лирик, П. создал обращенную
к реальному многообразию жизни «поэзию действительности», где лирический субъект в процессе своего
индивидуального переживания созерцает и познаёт общую жизнь мира и в мире —
себя. В лирике, «Евгении Онегине» и поэмах П. содержание, сюжет и внутреннюю жизнь
героев, исторически и социально конкретные, всегда включены в большое
историческое время, в них находит выражение общий ход человеческого
существования. Будучи вершиной русской поэзии, «Евгений Онегин»
одновременно заложил основы и дал своего рода программу развития русского
классического романа. П. создал прозу как самостоятельный, со своими
специфическими задачами, художественными законами и языком, вид русской
литературы, призванный в эмпирическом «быте» распознавать и вскрывать черты исторического «бытия».
Он положил начало почти всем современным жанрам прозы — от путевых записок и
очерка до исторического романа и философской повести, указал в своих
произведениях, планах и набросках направления дальнейшего движения прозы.
Драматургия П., сценическая история которой бедна удачами, тем не менее своим
философским пафосом и психологической глубиной оказала на русскую литературу
влияние, выходящее за пределы театра, а воззрения П. на драму и театр сыграли
важную роль в становлении русской школы сценического реализма. Значение П. в
истории передовой русской журналистики, публицистики и литературной критики
огромно, в частности им впервые поставлен вопрос о литературной критике как
науке, об анализе литературных произведений в его целостности. Велика заслуга
П. в формировании подлинно научной историографии, опирающейся на объективный
анализ фактов и их осмысление в свете общих закономерностей исторического
процесса. Мысли и суждения, содержащиеся в художественных произведениях и др.
работах П., имеют непреходящее философское, эстетическое и нравственное
значение.
В основе открытий П. — его реалистический
метод: изучение объективных законов бытия в их действии, в конкретных
исторических, национальных и индивидуальных проявлениях — изучение, которое П.
определял как «глубокое,
добросовестное исследование истины»,
анализ «вечных противуречий
существенности», составляющих движущую
силу жизненного процесса. Этот метод, в котором конкретные явления
рассматриваются с точки зрения общих законов мировой жизни, сообщает слову П.
неисчерпаемую многогранность, обеспечиваемую многосторонними контекстными
связями, а его произведениям — «вечную современность» и глубочайшую многозначность, воплощённую в
художественной форме неповторимо гармонического совершенства, сжатости и
красоты. Этот метод также позволяет П. поэтически воссоздавать черты любой
эпохи и культуры, демонстрируя беспрецедентную в истории «всемирную отзывчивость» (Ф. М. Достоевский). Метод П. служит также основой его концепции
личности как полноправного действующего лица большой человеческой истории,
свободного в своих проявлениях и ответственного за них. Здесь корни гуманизма
П., его гражданственности и нравственной высоты, которые вместе с пафосом
истины, реализмом, народностью, историзмом утверждены им в качестве главной
традиции русской литературы как «совести общества» и одной из великих мировых литератур.
Произведения П. переведены почти на все
языки мира. Пушкиноведение — одна из фундаментальных отраслей русской
литературной науки. В институте русской литературы (Пушкинский
дом) АН СССР хранятся рукописи
поэта, выходит серийное издание «Пушкин. Исследования и
материалы» (т. 1—6, 1956—69),
проводятся всесоюзные Пушкинские конференции. При Отделении литературы и
языка АН СССР существует постоянная Пушкинская
комиссия, издающая свой «Временник»
(«Пушкин. Временник
Пушкинской комиссии», т. 1—6, 1936—41;
«Временник Пушкинской комиссии», в. 1—9, 1963—73).
Музеи П. Всесоюзный музей А. С. Пушкина: в
г. Пушкин (бывшее Царское Село) — литературно-монографическая экспозиция (флигель
Екатерининского дворца), мемориальный Музей-лицей, мемориальный Музей-дача
в доме Китаевой; в Ленинграде — мемориальный Музей-квартира А. С. Пушкина на
Мойке. Государственный музей А. С. Пушкина в Москве. Государственный
Музей-заповедник А. С. Пушкина (Псковская область). Пушкинский заповедник в с. Большое Болдино (Горьковская область).
Дом-музей А. С. Пушкина в Кишиневе. Пушкинский отдел Одесского
государственного
историко-краеведческого музея. Литературно-мемориальный музей А. С. Пушкина и
П. И. Чайковского в Каменке (Черкасская
область). Музеи А. С. Пушкина (с.
Берново и Торжок
Калининской области) и др.
Пушкинские места. Москва — родина
поэта, город, где прошло его детство (1799—1811): сюда вернулся он после ссылки
в 1826; часто приезжал и в последующие годы (последний раз — в мае 1836). В Царском Селе (г. Пушкин) учился в лицее (1811—17), после женитьбы провёл лето 1831
на даче Китаевой. В Петербурге жил по окончании лицея до ссылки (1817—20), в
1827—30 бывал наездами; в 1831 окончательно переехал в Петербург, где
провёл последние годы жизни. Места южной ссылки П. — Кишинев (1820—23)
и Одесса (1823—24). В с. Михайловское
(Псковской губернии)
приезжал летом 1817 и 1819, находился здесь в ссылке (1824—26), впоследствии
неоднократно сюда возвращался; в Святых
Горах (ныне поселок Пушкинские
Горы) поэт похоронен (см. также Пушкинский заповедник). В нижегородском имении Болдино П. провёл
3 осени (1830, 1833, 1834). С именем поэта связаны также Полотняный Завод (Калужской губернии)
и Ярополец (Московской губернии) — усадьбы Гончаровых (родителей
Н. Н. Пушкиной). Памятными стали и места путешествий Пушкина по
Крыму и Кавказу, Псковскому
краю, Московско-Петербургскому тракту, по Уралу и Поволжью.
Соч.: Соч., т. 1—7, СПБ, 1855—57; [Собр.
соч.]. Под ред. С. А. Венгерова, т. 1—6, СПБ, 1907—15; Полное собрание соч., т.
1—17, М. — Л., 1937—59; Полное собрание соч., т. 1—10, 3 изд., М., 1962—66;
Письма, т. 1—3, М. — Л., 1926—35; Письма последних лет. 1834—1837, Л., 1969;
Рукою Пушкина, М. — Л., 1935; Пушкин-критик, М., 1950.
Лит.:
Белинский В. Г., Сочинения Александра Пушкина, Полное собрание соч., т. 7, М.,
1955; Чернышевский Н. Г., Сочинения Пушкина, Полное собрание соч., т. 2, М.,
1949; Добролюбов Н. А., А. С. Пушкин, Собр. соч., т. 1, М, — Л., 1961; его же,
Сочинения Пушкина, там же, т. 2, М. — Л., 1962; Луначарский А. В., А. С.
Пушкин, Собр. соч., т. 1 М., 1963: Горький М., О Пушкине, М. — Л., 1937;
Анненков П. В., А. С. Пушкин. Материалы для его биографии и оценки
произведений, 2 изд., СПБ, 1873; его же, А. С. Пушкин в Александровскую эпоху,
СПБ, 1874; Зелинский В. А., Русская критическая литература о произведениях А.
С. Пушкина, 2 изд. ч. 1—7, М., 1897—1905; Ходасевич В., Поэтическое хозяйство Пушкина,
книга 1, Л., 1924: Лернер Н. О., Рассказы о Пушкине, Л., 1929; Брюсов В., Мой
Пушкин, М. — Л., 1929; Щёголев П. Е., Пушкин. Исследования и материалы, 3 изд.,
т. 1—2 М. — Л., 1928—31; Модзалевский Б. Л., Пушкин, Л., 1929; Вересаев В. В.,
Пушкин в жизни, 6 изд. т 1—2 М., 1936—37; Бродский Н. Л., А. С. Пушкин.
Биография, М., 1937; Виноградов В. В., Язык Пушкина, М. — Л., 1935; его же,
Стиль Пушкина, М., 1941; Загорский М. Б., Пушкин и театр, М. — Л., 1940;
Нусинов И. М., Пушкин и мировая литература, М., 1941; Благой Д. Д., Творческий
путь Пушкина (1813—1826), М. — Л., 1950; его же, Творческий путь Пушкина
(1826—1830), М., 1967; Томашевский Б. В., Пушкин, книга 1—2, М. — Л., 1956—61;
Мейлах Б. С., Пушкин и его эпоха, М., 1958; его же, Художественное мышление
Пушкина как творческий процесс, М. — Л., 1962; его же, Жизнь Александра
Пушкина, Л., 1974; Гуковский Г. А., Пушкин и проблемы реалистического стиля,
М., 1957; его же, Пушкин и русские романтики, М., 1965; Оксман Ю. Г., От
«Капитанской дочки» к «Запискам охотника», Саратов, 1959; Городецкий Б. П.,
Драматургия Пушкина, М. — Л., 1953; его же, Лирика Пушкина, М. — Л., 1962;
Слонимский А., Мастерство Пушкина, М., 1963; Лежнев А., Проза Пушкина, 2 изд.,
М., 1966; Еремин М. П., Пушкин-публицист, М., 1963; Цветаева М. И. Мой Пушкин,
М., 1967; Фейнберг И. Л., Незавершённые работы Пушкина, М., 1969; Тынянов Ю.
Н., Пушкин и его современники, [М., 1969]; Бонди С. М., Черновики Пушкина, М.,
1971; Цявловская Т. Г., Рисунки Пушкина, М., 1970; Алексеев М. П., Пушкин. Сравнительно-исторические
исследования, Л., 1972; Бочаров С. Г., Поэтика Пушкина. Очерки, М., 1974; А. С.
Пушкин в воспоминаниях современников, т. 1—2, М., 1974; Пушкин в мировой
литературе. Сб. статей, Л., 1926; Литературное наследство, т. 16—18, 58, М., 1934—52;
Пушкин. Итоги и проблемы изучения, М. — Л., 1966; Цявловский М. А., Летопись
жизни и творчества А. С. Пушкина, т. 1, М., 1951; его же, Статьи о Пушкине, М.,
1962; Словарь языка Пушкина, т. 1—4, М., 1956—61; Здесь жил Пушкин. Пушкинские
места Советского Союза. Очерки, Л., 1963; Добровольский Л. М. и Лавров В. М.,
Библиография Пушкинской библиографии, 1846—1950, М. — Л., 1951.
В. С. Непомнящий.
(БСЭ, 3-е изд.)
|
Это заготовка статьи о персоне. Вы можете помочь проекту, исправив и дополнив её. |