Текст:Сапрыкина Татьяна. Эльф (ж. Кукумбер 2010 № 07)

Сапрыкина Татьяна — Эльф

Матюша сидел на полу и запихивал в рот кубик. Кубик весь во рту не помещался, но Матюша был упорным мальчиком. Буковка занималась тем, что вылепив из пластилина человечков, пристраивала их к столу, будто они сидят, ходят и делают что-то ещё. Бегло окинув неодобрительным взглядом то, что получилось, она некоторое время задумчиво наблюдала за младшим братом. – Тут у меня кое-кого не хватает, – решила Буковка и слезла со стула. – Самого большого и главного. Она достала два больших листа бумаги и ножницы и, высунув язык, выкроила парочку кусков чего-то бесформенного, смутно напоминающего колбаски. Потом Буковка отобрала у Матюши кубик. – Это у тебя крылья! – она помахала перед его носом тем, что было вырезано. Буковка взяла иголку и нитку и стала пришивать крылья к матюшиной майке. Матюша вертелся, ему было щекотно и смешно. Наконец, Буковка нечаянно кольнула его иголкой, и он захныкал. – Терпеть! – велела Буковка. – Эльфы, они всегда терпят, хоть их насквозь проткни! Матюша надулся и стал крутиться ещё сильнее. Наконец крылья были пришиты, Буковка потащила Матюшу туда, где находился его спортивный уголок, и усадила на качели. – Эльфы, они же летают! – радостно возвестила она и стала раскачивать Матюшу. Матюша летал туда-сюда, и воздух отбрасывал его волосы назад, будто кто-то дул ему в лицо, а бумажные крылья за спиной шуршали. Так что было весело, и Матюша стал подпрыгивать и визжать. – Терпеть! – распорядилась Буковка, когда он свалился носом прямо в разбросанные на полу игрушки. – Эльфы, они всегда терпят, хоть их со скалы сбрось. Размазывая слёзы, Матюша заполз под стол. А Буковка принесла зелёнку, ту самую, которой мама мазала ей коленку, когда она свалилась с крыльца. Она взяла ватную палочку, вытащила брата из-под стола и стала рисовать на матюшиных руках и ногах узоры. Выходило красиво, и Матюша, как завороженный, смотрел, что получается. Когда большая часть зелёнки пролилась на штаны, Буковка невозмутимо прокомментировала:

– Это мох. Он здесь вырос, – и Матюша послушно размазал мох ладошкой, чтобы его стало побольше. После того, как на руках и ногах у Матюши живого места не осталось – всё было зелено, Буковка нарисовала на Матюшином лбу тайный знак, и для верности ещё по два на каждую щёку. Потом она снова задумчиво некоторое время изучала брата, точно оценивая, достаточно ли он хорош для лесного жителя. Вдруг Буковка что-то вспомнила. – У эльфов, у них острые уши! Она сбегала в ванную и принесла две прищепки. – А у тебя нет! – укоризненно попеняла она Матюше и живо нацепила прищепку. Матюша взвыл. Буковка удивилась, прицепила прищепку себе на ухо и взвыла следом. Потом она немного попрыгала на одной ножке и подула на матюшино ухо, которое тоже было малиновым. – Ну ладно! – сказала она и разочарованно вздохнула. – Но твои крылья мне не нравятся. Они какие-то вялые. Она уложила Матюшу на пол, и даже подоткнула под голову подушку, чтобы ему было удобнее, а потом стала рисовать маркером на бумажных колбасках всякую ерунду – закорючки, цветы. – Черти! В лесу же прорва чертей! А вот чёрная дыра! Дыра! – и Буковка маркером просверлила в крыле дырищу, уделив при этом долю внимания ковру. – А это вот будет логово твоё, здесь ты обитаешь! – с энтузиазмом разъяснила Буковка, как-то незаметно для себя переходя на обои. Матюша не вертелся и не мешал ей. Он спал.

• * *

Мама и папа стояли в дверях комнаты, и было очень тихо. Буковка просунулась между ними. На полу, на подушке, раскинув кулачки, сладко спал Матюша, но узнать его было непросто. – Я не знаю, кто это! – быстро сообщила Буковка и хотела было удрать, но папа проворно ухватил её за загривок. – Я считаю, оно через окно к нам влезло – вон форточка открыта. Мама с папой молчали. – И всё тут раскидало и перепачкало. Буковка ахнула, приложив к щекам ладони, выпачканные пластилином, зелёнкой и маркером. – Чудовище. – А где тогда мой сын? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, осведомился папа. Буковка метнула быстрый взгляд на стол, перепачканный пластилином, и открыла было рот, чтобы рассказать, как её младший брат заколдовался в одного из этих пластилиновых человечков, что сидят, ходят и делают что-то ещё, но в какого точно, она не помнит, может, в того, чьё туловище сделано из степлера. Но её опередила мама. – Боже мой! – мама надула щёки и тяжело и шумно выпустила воздух. – Боже мой. И отправилась на кухню разогревать ужин.