Текст:Соломко Наталья. Козёл Галагуцкого (ж. Кукумбер 2009 № 06)

Соломко Наталья — Козёл Галагуцкого

Само собой, что в детстве Галагуцкий мечтал о собаке. Мне даже неловко об этом сообщать, потому что кто же о ней не мечтает? Само собой, что родители Галагуцкого считали эту мечту глупой и ненужной, и Галагуцкий погибал от печали. Нормальным детям говорили:

– Будешь хорошо учиться – будет собака. Галагуцкий был отличником, и потому с ним разговаривали иначе:

– Будет собака – будешь плохо учиться! Галагуцкий клялся, что этого не произойдёт, но родители ему не верили. Так и жил он, несчастный и одинокий, пока любимая бабушка не подарила ему козла. Козел был юн. Собственно говоря, это был не козел, а козлёнок, и Галагуцкий с горя полюбил его и дал ему гордое имя Джульбарс. Так началась их дружба. Галагуцкий лично занимался воспитанием Джулъбарса. Он пас его на горе с красивым названием Нахаловка, он кормил его колбасой и конфетами, и через год благодарный козлёнок расцвёл как яблоня и превратился в огромного сурового козла. О, это был странный зверь, высокомерный и коварный! Людей он презирал и повиновался только Галагуцкому. Родителям это не нравилось, родители ждали осени. Осенью Джульбарса решили зарезать, но Галагуцкий – до сего момента ребенок тихий и послушный – восстал! Он увёл друга в лес, к дальнему озеру, и три дня они жили там как Робинзон и Пятница. Трёх дней вполне хватило – родители раскаялись в недостойном своём намерении. Примирение было трогательным: все рыдали от счастья, а Джульбарс твердо, будто его вкопали, стоял посреди двора и смотрел сквозь людей. Так они продолжали дружить. По утрам козёл провожал Галагуцкого в школу. Он с достоинством шагал рядом с хозяином и нёс на могучих рогах его портфель. Может быть, некоторым это и могло показаться смешным, но смеяться никто не отваживался, потому что известно было, как гневлив и злопамятен этот огромный зверь. Так что опасное время отрочества Галагуцкий прожил в покое и безмятежности. Кого-то били за дело и без, у кого-то отнимали деньги… С Галагуцким этого не случалось. Впрочем, был один случай… Один-единственный, но и его хватило, чтобы Джульбарс покрыл себя несмываемой славой с головы до ног! Дело было так: Галагуцкий пытался попасть на фильм про любовь, и его, естественно, не пускали, хоть он и утверждал, что ему почти шестнадцать лет. А билетерша ему не верила. Она над ним смеялась:

– Иди-иди! – говорила она ему, подталкивая. – Ишь, любви ему захотелося! Иди-иди!.. И Галагуцкий отошёл, мечтая о мести. За двенадцатилетнюю свою жизнь он притерпелся уже, что мир разделён раз и навсегда на детей и на взрослых. Несправедливость того, что одним позволено всё, а другим – ничего, была очевидна и жгла сердце. То, что с несправедливостью надо бороться, им объясняли в школе, Но как – никогда не говорили, и в каждом случае приходилось принимать самостоятельное решение. Недолго думая, Галагуцкий сунул ненужный теперь билет в карман и направился к пожарной лестнице. Это была вторая дорога в кинозал, увлекательная и опасная. Он уже подпрыгнул и, ухватившись за нижнюю перекладину, подтягивался, когда его схватили за ногу и решительно потянули вниз. – Ну чо! – брыкнулся Галагуцкий, который и так уже опоздал к началу. – Деньги есть? – спросили у него снизу, и Галагуцкий, скосив глаза, увидел двух незнакомцев подросткового возраста. Глаза у незнакомцев были безжалостные. Деньги у Галагуцкого были – на мороженку, но отдавать их он не собирался. – Бить будем! – предупредили его и снова потянули за ногу. – Ещё чего! – ответил он и свистнул протяжно и завораживающе . Дальше было ужасное. Я не хочу это живописать. Желающие могут прочитать аналогичную сцену из «Собаки Баскервилей», а пережитый ужас помножить на три, и тогда они получат некоторое представление о чувствах, которые охватили незнакомцев, когда козёл Галагуцкого мощно и грациозно перемахнул через ближний забор и с неотвратимо надвигающимся топотом понёсся по деревянному тротуару… – Ганстеры! – сказал им Галагуцкий, и в голосе его послышалось искреннее сочувствие. – Достукались? «Ганстеры» не ответили, и несколько последующих секунд прошло в ужасном молчании… Козёл набежал, как девятый вал, и незнакомцев смыло. Галагуцкий подтянулся и полез наверх, где главные герои поди уж и начали объясняться в любви. Он торопливо карабкался по лестнице, боясь опоздать к первому поцелую, и потому не видел, как Джульбарс гнал лихоимцев по главной улице посёлка… Так несколько лет подряд козёл верой и правдой служил Галагуцкому, а потом Галагуцкий его предал. И произошло это вовсе не тогда, когда Галагуцкий влюбился. Произошло это значительно раньше, утверждаю я! В один прекрасный день Галагуцкий ушёл в школу один. Тайком ушёл, на цыпочках. Ведь всё-таки это весьма смешно, если в школу тебя провожает козёл… Джульбарс простил. И прощал в дальнейшем. Но не прав будет тот, кто представит себе козла Галагуцкого покорным великомучеником с сиянием вокруг рогов! Галагуцкий прятался от друга и бегал в школу дворами. Джульбарс терпел это и терпел довольно долго – до тех пор, пока чаша его терпения не переполнилась. Но вот она переполнилась, и тогда он, разметав зрителей, вихрем ворвался на футбольное поле, где в этот момент Галагуцкий самозабвенно мчался с мячом к воротам противника и… Игроки разбежались… Вратари залезли на ворота… Зрители разом вдохнули воздух и охнули, отчего над полем пронёсся небольшой смерч… Козёл стоял против Галагуцкого и пристально глядел ему в глаза… В рядах раздалось первое робкое хихиканье. Галагуцкий услышал и посерел. – Уйди, дурак! – сказал Галагуцкий и пнул друга. Козёл стоял. Смех нарастал. Болельщики, заходясь от хохота, падали со скамеек. Хорошо им было. Вратарям было значительно хуже. Потому что одно дело – упасть от смеха со скамейки. А упасть от смеха с ворот – это уже совсем другое дело!.. – Пошёл вон! – взвился Галагуцкий, чувствуя, что становится посмешищем. Он давно этого боялся. Но козёл всё стоял, заглядывая другу в глаза. – Гад! – завопил Галагуцкий, глотая злые слёзы. – Коз-зёл! – и побежал с поля, подвывая от отчаяния. Козёл бежал за ним. Дома Галагуцкий налупил ненавистного зверя. Тот не сопротивлялся и таскаться за хозяином перестал. История же несчастной любви Галагуцкого была печальным и закономерным концом их отношений. Галагуцкому было четырнадцать в ту пору, и он, как и положено, был влюблён. И была весна. И вечер был, естественно, Галагуцкий и любимая гуляли. Очаровательный месяц освещал им дорогу, мерцали звёзды, и вдруг протяжное, могучее «м-м-м-э» взвилось над улицей… Услышав голос бывшего друга, Галагуцкий внутренне содрогнулся и вспотел. При этом он еще надеялся на чудо. Но тщетно: Джульбарс брёл навстречу. Они сближались. – М-м-э! – сказал Джульбарс радостно. Галагуцкий, естественно, не ответил. Однако козла это не обескуражило, и последующие два квартала он брёл за влюбленными, не отставая ни на шаг. – Он всегда тебя сопровождает? – задала вопрос девочка. – Кто? – спросил Галагуцкий, будто не понял. – Кто-кто! Козёл твой! – С чего ты взяла, что он мой?.. – отперся Галагуцкий. – Нет у меня никакого козла… – Не ври! – Честное слово, это не мой козёл! – поклялся Галагуцкий, – Пшёл вон, скотина, ну! – Я иду домой, – сказала девочка. – Не буду вам мешать… – и при этом хихикнула. – Чего ржёшь! – взвился Галагуцкий, понимая, что любовь безвозвратно загублена. – Козлятник! – презрительно крикнула девочка, убегая. – Иди-иди! – орал вслед ей Галагуцкий. – Дура рыжая!.. Через два дня Джульбарса продали в соседний поселок. Но он сбежал. Тогда его продали подальше – за лес и две реки. Несколько дней жилось легко и спокойно, а потом на запыленном чихающем мотоцикле приехал новый хозяин и устроил скандал. – Кого вы мне продали! – с надрывом кричал он. – Я не укротитель хищников! Деньги пришлось вернуть. Кроме того, чтобы задобрить этого несчастного человека, родители Галагуцкого вынуждены были оплатить ремонт сарайчика и забора, которые Джульбарс разметал во гневе, уходя на свободу. Бывший новый хозяин уехал. Отец Галагуцкого зарядил двустволку и стал ждать возвращения непокорного зверя. Но Джульбарс не вернулся. – Должно, волки задрали, – сказал отец, пряча огнестрельное оружие в шифоньер. Галагуцкий старательно гладил свои новые брюки – он собирался в клуб на дискотеку. – Наверно, задрали, – согласился он, наводя стрелку. Вот и всё, что мне хотелось сказать людям о козле Галагуцкого.