Текст:Махотин Сергей. Боря Лаптевых (ж. Кукумбер 2007 № 1)

Махотин Сергей — Боря Лаптевых

На скамейке сидели старушки. Мимо прошёл мальчик с портфелем. Старушки проследили за тем, как он потыкал пальцем в кодовый замок, вошёл в подъезд и тихо закрыл за собой дверь. – Чего-то раньше его не видела, – озабоченно произнесла одна. – Да нет, тутошний, – возразила другая. – Из пятнадцатой, что ли, квартиры. – Из десятой, – поправила третья. – Сапожниковых сын. Старушки успокоились и продолжили разговор о здоровье. Мальчика звали Боря. Фамилия его была не Сапожников, а Лаптев. И жил он не в пятнадцатой, не в десятой, а в четвёртой квартире. Но Боря был… Как бы поточнее сказать? Невзрачный он был какой-то. Уж на что старушки, которые всё про всех знали и получили от жителей гордое прозвище «народные мстители», – даже они не проявили к Боре никакого интереса. Что же говорить об одноклассниках! Тем более, об одноклассницах!.. Между прочим, в Бориной невзрачности были свои преимущества. Его месяцами не вызывали к доске. Учителя вспоминали о нём, лишь когда пора было выводить оценку за полугодие. И, стыдясь собственной забывчивости, ставили ему четвёрки. Иногда на уроке Боря поднимал руку, желая правильно ответить на вопрос. И тогда математичка или англичанка смотрела на него с удивлением: «Новенький, наверное. Как же его зовут?..» Учительница переводила взгляд на другую поднятую руку и с облегчением выслушивала ответ узнаваемого ученика. Любимых предметов у Бори не было. Однажды в каком-то детективе он прочитал, что людей с неприметной внешностью берут в разведчики. На как туда берут и какие знания для этого требуются, он не знал. В семье детективы были единственным чтением. Раз в неделю отец покупал новую книгу и прочитывал её первым. Потом её читала мама. Потом доходила и до Бори очередь. Автор детектива про неприметных разведчиков и фамилию носил неприметную: Джонсон… или Джексон. Никак было не запомнить. В конце концов, Боря решил, что нужно учить английский – главный шпионский язык. Вскоре, однако, его заинтересовала география. На контрольную все принесли контурные карты. Нужно было обозначить моря, омывающие северные берега страны. Боря начал с Баренцева. Затем приступил к Карскому, действительно, слегка напоминающему воронье крыло. По соседству раскинулось море Лаптевых. Боря отложил карандаш и задумался. Надолго. Вечером он спросил:

– У нас родственники есть, которые прославились? – Дядя твой уж прославился, так прославился, – вздохнула мама, укоризненно взглянув на отца. – Слышать о нём не хочу, – отрезал тот, не отрываясь от детектива. – Он на севере живёт? – спросил Боря. – А ты откуда знаешь? – удивилась мама. – У моря? – Постой-ка. – Мама выдвинула ящик комода, достала картонную коробку и, порывшись в ней, извлекла новогоднюю открытку с пляшущими вокруг ёлки зайцами. – Вот что он пишет. – Мама надела очки и прочла, обращаясь, главным образом, не к Боре, а к отцу. – «Обустроился на новом месте. Всё море во льдах. Северное сияние, тюлени. Почти воля, и душа отдыхает. О будущем не думаю, но и к прошлому дороги нет. Может, навсегда здесь останусь, у моря своего. Не поминайте лихом. Матвей». – Мама сняла очки и произнесла сочувственно: – Ты бы ответил ему. Родной ведь брат. Отец промолчал. Боря улыбнулся и больше ни о чём маму не спрашивал. Полученой информации ему было довольно. На следующем уроке географии Боря с таким рвением тянул руку, что географ Юрьич наконец пригласил его к доске. Точнее, к закрывавшей всю доску карте. Боря схватил указку и с гордостью принялся рассказывать про море Лаптевых. Какое оно огромное – семьсот квадратных километров! И глубокое! Показал впадающие в море реки – Хатангу, Яну и Лену, конечно. Обвёл указкой Таймыр, Северную Землю, Новосибирские острова. Рассказал про нерпу и морского зайца. Даже запыхался, боясь, что его перебьют или остановят. Но все слушали с любопытством. – Прекрасно! – похвалил Юрьич и потянулся за Бориным дневником. – Ну как же – Лаптев! Кому, как ни тебе, море Лаптевых знать. Пятёрка, садись. – Между прочим, мой дядя ещё жив, – промолвил Боря и направился к своей парте. – Что ж, хорошо, – пожал плечами географ, несколько озадаченный этим сообщением. – А он кто? Боря обернулся и со значением произнёс:

– Матвей Лаптев. Именно ему море обязано своим именем. Это прозвучало так неожиданно, что никто в классе даже не засмеялся. Юрьич, посчитав Борины слова не очень удачной шуткой, махнул рукой и вызвал другого ученика. Урок продолжился. Учитель в тот день задержался в кабинете дольше обычного. Выйдя под вечер из школы, он направился к троллейбусной остановке самым коротким путём – через ближайший двор. На детской площадке собрались подростки, человек семь. Кто-то даже курил. Но не это побудило географа остановиться, а два слова, произнесенные звонко и весело: «море Лаптевых». Надеясь, что в сумерках его не заметят, Юрьич подошёл поближе. – …Он даже не сразу догадался, что под ним море, – рассказывал самый младший в компании. – Полярная же ночь, впереди не видно ничего. Только вьюга сделалась сильнее. Потом торосы стали попадаться. – Что ещё за торосы? – спросил кто-то. – Ну, нагромождения льдин. Потом видит: дымится что-то в двух шагах. А это полынья! Широкая, не перепрыгнуть. Хорошо, вовремя заметил. И вдруг – как плеснёт вода! С ног до головы дядю Матвея окатило. И выныривает морж. Клыки – во-от такие!.. «Да это же Лаптев, – узнал наконец географ. – Я ему пятёрку сегодня поставил. Ну и врёт пацан!» Юрьич был учитель молодой. В каждом ученике ему хотелось видеть личность и влиять на её развитие. Поэтому он вернулся в школу, нашёл в классном журнале телефон Лаптевых и, не откладывая, позвонил прямо из учительской. Трубку взял отец. – Иван Степанович? Это Борин учитель по географии вас беспокоит. Скажите, у Бори есть дядя? – А что такое? – Мне кажется, для Бори он большой авторитет. Но влияние, которое он оказывает на мальчика… – Никакого влияния он оказывать не может, – перебил Борин отец. – Он вор и далеко отсюда. – Как вы сказали? – растерялся учитель. – Обчистил дачу прокурора области. Получил по полной. Пять лет в лагере отсидел. Сейчас на поселении. Борька не натворил ли чего? – Нет, нет, – поспешил заверить учитель, испытывая почему-то странное чувство вины. – Боря хороший ученик. Пятёрку сегодня получил. – Ну, тогда ладно, – закончил разговор Борин отец. Ещё минут пять, наверное, географ Юрьич слушал короткие гудки, пока не сообразил наконец повесить трубку. Следующий урок географии у шестиклассников был через неделю. И всё это время из головы Юрьича не лез Боря Лаптев со своим преступным дядей. Казалось бы, чего проще – вызвать Лаптева для разговора, объяснить, что враньё ни к чему хорошему не приводит, что вокруг много примеров для подражания… Тут Юрьич морщился, недовольный собой: «Рассуждаю, как старый ворчун. Теряю педагогическое чутьё. Надо с Лидией Яковлевной посоветоваться». Лидия Яковлевна работала в школе дольше всех других учителей. И все её любили, даже ученики. Когда географ заглянул после уроков в кабинет литературы, Лидия Яковлевна проверяла сочинения шестиклассников. Глаза её светились. – Вы только послушайте, Владимир Юрьевич, что написал один мальчик. Темы сочинения была: «Мое самое яркое впечатление лета». – Она раскрыла одну из тетрадей и прочла: «Летом я гостил у дяди Матвея. Он живёт на севере. Однажды ночью я проснулся от протяжного воя. Выл огромный волк. Но я не испугался. Потому что волк был не злой. Дядя его приручил, и тот служит ему, как собака. Я вышел из дома, погладил волка, и зверь успокоился. Потом началось северное сияние. Мы с волком долго любовались им. Описать его невозможно. Дядя Матвей сказал про северное сияние, что это небо играет на разноцветной гармошке». Лидия Яковлевна отложила тетрадь и повторила:

– «Небо играет на разноцветной гармошке». Как хорошо! Ошибок уйма, к сожалению. – Уж не Лаптев ли это написал? – осторожно спросил Юрьич. – Да, Лаптев Боря. Как вы догадались? А я, знаете, на него внимания никогда не обращала. Талантливый, оказывается, мальчик. – Он всё наврал, – произнес географ. – Вбил себе в голову, что его дядя – великий человек. Что с ним делать, ума не приложу. Лидия Яковлевна задумалась. Затем вновь улыбнулась и сказала:

– Это всё детские фантазии. Пройдёт со временем. Не судите его строго, Владимир Юрьевич. Как знать, может, и сам он когда-нибудь прославится. Географ лишь пожал плечами и вздохнул. Неделя прошла. В назначенный час Юрьич вошёл в класс и объявил:

– Сегодня никого спрашивать не буду. – Шестиклассники радостно зашумели. – Сегодня я рассажу вам о двух братьях, о двух замечательных первопроходцах. Одного звали Дмитрий, другого Харитон. Заслуги их перед Отечеством столь велики, что в их честь назвали целое море! Юрьич торжественно оглядел учеников, ища глазами Борю Лаптева. И вдруг поймал себя на том, что совершенно не помнит его физиономии. Но затягивать паузу было уже нельзя. И учитель продолжил урок, к которому подготовился особенно тщательно. Он даже слега волновался. Волнение его невольно передалось ученикам. Все притихли, слушая рассказ о первых выпускниках Морской Академии, которые сдавали экзамен самому Петру Великому. И вот началась – тоже Великая – Северная экспедиция. – Это было время небывалых холодов, – рассказывал Юрьич. – В Голландии замёрзли каналы, в Англии встала Темза. Наступил так называемый «малый ледниковый период». Бот «Иркутск» застрял в устье Колымы. И тогда отряд Дмитрия Лаптева пересел на собачьи нарты и продолжил путь на восток, к берегам Тихо-Восточного океана, как он именовался тогда… Минут через пятнадцать класс утомился. Приключения кончились. Названия якутских и чукотских рек, мысов, острогов перемешались в головах. «Ничего, – успокаивал себя географ, – вырастут – поймут, что ежедневный кропотливый труд по созданию новой карты тоже может быть подвигом». Но в глубине души он жалел, что не было в судьбе двоюродных братьев ни смертельных схваток с белым медведем, ни встреч с воинственными «немирными чукочами», ни кораблекрушений. «Не привирать же, в самом деле!» – подумал он с раздражением и вновь поискал глазами Борю. Прозвенел звонок. – А Дмитрий Яковлевич, единственный из офицеров Великой Северной экспедиции, дослужился до адмиральского чина, – закончил Юрьич урок. И спросил с улыбкой: – Лаптев ничего не хочет по этому поводу добавить? – А его сегодня вроде вообще не было, – ответил кто-то. – Может, болеет? Шестиклассники повалили к выходу. Класс опустел. Юрьич постоял в задумчивости у карты. Затем воскликнул: «Ну, погоди у меня»! и стремительным шагом покинул кабинет. Через десять минут он стоял у нужного подъезда и разглядывал кнопки кодового замка. – Идёте к кому? – поинтересовались одна из старушек на лавочке. – Мне нужен Боря Лаптев из четвёртой квартиры, – обернулся Юрьич. – Я его школьный учитель. – Натворил чего? – полюбопытствовала другая. – Послушайте, какой у вас тут номер? У меня совсем мало времени. – А документ есть? – прищурились третья. Но тут дверь отворилась сама, и навстречу учителю вышел Боря Лаптев. С синяком под глазом. Как ни странно, синяк очень оживил его невзрачное лицо, и Юрьич его сразу узнал. – Владимир Юрьевич? – пробормотал удивленный Боря. – Вы к нам? – Ты почему в школу не ходишь? Что у тебя с лицом? – Это я… Это мне… – Давай-ка пройдёмся, – велел Юрьич строгим учительским тоном. Лаптев тяжело вздохнул и поплёлся за учителем, волоча старый чемодан, который рассерженный Юрьич не сразу и заметил. Они отошли подальше от скамейки со старушками и остановились. – Куда собрался? – К дяде поеду, – тихо ответил Боря. – Помните, я о нём рассказывал? Его именем ещё море назвали. – Как так – поедешь? – опешил Юрьич. – Середина же четверти! Кто тебя отпустит! – Нет, я учиться не брошу. Как только доберусь, в местную школу поступлю. Школы везде есть. – А родители? – спросил зачем-то учитель. – Послушай, дядя твой никакой не первопроходец. Что за фантазию вбил ты себе в голову! – Не верите… – вздохнул Боря. – А вы возьмите и поверьте. – Да как же я могу в это поверить! – Юрьич хлопнул себя ладонями по бедрам. – И, главное, зачем? – Интереснее так. – Интереснее? А вот представь! Кому-то покажется неинтересным, что дважды два четыре. И что же, переделывать математику? Кому-то таблицу Менделеева захочется упростить. Кому-то историю переписать. Хотя ей и без того уже, бедной, досталось… – Ой! – вскрикнул вдруг Боря, испуганно глядя Юрьичу за спину. – Спрячьте, пожалуйста! Он быстро вынул из кармана толстый блокнот и сунул его учителю. Тот обернулся. К ним размашистым шагом приближался Лаптев старший. Ни слова не говоря, он влепил сыну подзатыльник, бросил злобный взгляд на Юрьича, отобрал у сына чемодан и мотнул головой в сторону дома. Хнычущий Боря затрусил к подъезду. Отец двинулся за ним. Юрьич смотрел им вслед и не знал, как поступить. Догнать отца и убедить его, что рукоприкладство не лучший метод воспитания? Но что тогда предложить взамен? Как разубедить ученика в его сумасбродстве? Ничего не решив, Юрьич отправился домой. Собой он был крайне недоволен. Вагон метро не был полон. Юрьич сел на свободное место и раскрыл Борин блокнот. «Льдина дрейфовала уже четвертые сутки. Когда на горизонте показался корабль, у Матвея не осталось сил звать на помощь. К счастью, он был замечен зорким капитаном…». Далее рассказывалось, как путешественника подобрало судно, в трюме которого преступник-боцман прятал контрабандную пушнину. Как Матвей Лаптев догадался об этом, а боцман задумал убийство, но не на того напал. Потому что, когда напал, получил такую плюху, что перелетел через борт и оказался в объятиях белого медведя. – Круто! – хмыкнул рядом молодой парень. – Даже выходить жалко. Был бы я издателем, сразу бы напечатал. – Он перевёл взгляд с блокнота на Юрьича и, перед тем как встать, уважительно добавил: – Творческих вам успехов! – Да это не моё!.. – крикнул ему вдогонку Юрьич и покраснел. Ему вдруг вспомнился недавний телесериал, наделавший много шуму. Автором сценария по своему же роману был известный и даже уважаемый писатель. Но история страны в самые трагические её десятилетия напоминала скорее не драму, а водевиль. «И чем Боря Лаптев хуже!..» – подумалось с сарказмом Юрьичу. Вечером ему позвонил старый друг:

– Слушай, бросай своих двоечников! Я с профессором говорил, он тебя помнит и любит. Аспирантура на кафедре тебе обеспечена. Не упускай шанса, а то застрянешь до пенсии в этой дурацкой школе. Через неделю Юрьич подал заявление об уходе. Преподавать географию шестиклассникам стала пожилая учительница с убаюкивающим голосом. – Жалко, что Юрьич ушел, – вздохнула как-то Соня Козодоева. – Симпатичный был учитель. – Да кому нужна эта география! – поморщился Юрка Бурлакин. – Мне, например, уж точно не пригодится никогда. Да и тебе тоже. – Зато уроки были интересные. Он всегда так увлеченно рассказывал!.. – Борька Лаптев ещё интересней рассказывал! – отмахнулся Юрка. Впрочем, Боря к тому времени их одноклассником уже не был. Говорят, он предпринял еще одну попытку добраться до моря Лаптевых. И вновь неудачную. Отец, виня во всём прежнее окружение сына, то ли перевёл его в другую школу, то ли вся семья куда-то переехала. Словом, дальнейшая Борина судьба нам неизвестна. Его блокнот так и остался невостребованным. В конце концов он оказался на дне большой картонной коробки, куда Юрьич складывал старые письма и конспекты. Там, по всей вероятности, он до сих пор и пылится.