Текст:Минаев Борис. Живая рыба (ж. Кукумбер 2004 № 5)

Минаев Борис — Живая рыба

Как-то раз я пошёл мыть руки, включил свет и ахнул. – Мама, кто это? – заорал я диким голосом. В нашей ванной плавала огромная рыбина. Она беззвучно открывала рот, как будто хотела сказать: «Привет! А вот и я!» В ванную вошла мама. Она вытерла мокрые ладони о передник и напряженным голосом сказала:

– Это сом. Я подошёл ближе. Сом не плавал. Он устало стоял на одном месте и жалобно выпучивал глаза. Длинные усы бессильно свисали вниз. – Он у нас будет жить? – спросил я. Мама как-то странно пожала плечами и снова пошла на кухню. – Все покупали, и я купила! – крикнула она оттуда. — Знаешь, какая очередь была! (Сом шевельнул плавниками и отвернулся. Ему было стыдно, что он попал сюда, в нашу малюсенькую ванну. Но ничего поделать с этим было нельзя). – Мама! – закричал я и бросился на кухню. – Пусть он живет! Мы не будем его есть, правда? – Послушай, – сказала мама. – В хлорной воде он даже до вечера не протянет. Его надо скорей оглушить, чтобы не мучился. – Оглушить? – не поверил я. И оглянулся – чем же у нас можно оглушить такого огромного сома? Мама показала на старый столовый нож с массивной железной рукояткой. Нож, покоробленный и помятый, одиноко лежал на белом кухонном столе. Я вернулся в ванную и подпустил сому холодной водички. Он благодарно шевельнул усами, а потом выпучил глаза ещё больше – видно, вода и вправду была хлорная. – Мам, а зубы у него есть? – спросил я громко. Мама опять вошла в ванную и оценивающе взглянула на сома. Видно, этот вопрос её тоже интересовал. – Вообще не должно быть, – сомневающимся голосом сказала она. – Знаешь, ты лучше иди. Погуляй. Я тут лучше одна. А то будешь тут меня нервировать. А я и так нервная, без тебя. Я отправился надевать ботинки. Но шнурки что-то никак не хотели зашнуровываться. В ванной послышалось какое-то подозрительное бултыхание. Я бросился туда. Ой! Оказывается, я забыл выключить воду. Сом всплыл почти до самого края, и с надеждой глядел на меня. Он оживился. Мотнув плавниками, он проплыл туда-обратно поперек ванны. Это не стоило ему больших усилий – сом просто повернулся вокруг хвоста. В зеленоватой воде сверкнуло светло-серое брюхо. – Мама! – крикнул я. – А он не выпрыгнет? Раскачавшись от движений могучего тела, вода приятно плескалась через край, мне на ботинки. Прямо море какое-то. Или река Волга. Теперь сом был совсем близко, я даже хотел потрогать его, но в этот момент вошла мама. В руке у нее был нож. Лицо у мамы было очень испуганное. – Уйди, пожалуйста, – тихо попросила она. Я прижался к стенке и молча помотал головой. Мама медленно перехватила нож – она хотела стукнуть сома рукояткой. Поджав губы, она вгляделась в сома, зажмурилась и ударила.

– Ой! – взвизгнула мама. Совсем как девочка. Раздался глухой стук. Я подошёл к ванной и с остановившемся сердцем посмотрел вниз. Наш старый нож мирно лежал на дне, а сом всё также часто открывал и закрывал рот. – Господи! – сердито воскликнула мама и пхнула меня в плечо. – Да, уйди же ты наконец. Совсем меня занервировал! Мама отчаянно сунула руку в воду и тут же выдернула её обратно – видно, сом коснулся маминой руки своим боком. – Ну как же я его достану-то, а? – плачущим голосом сказала она. – Может, папу подождем? – с надеждой спросил я. – Папа-папа! – рассердилась она. – Твой папа даже паука раздавить боится, не то что сома потрошить! Ну-ка, доставай нож! Доставай, тебе говорят… Я зажмурился и быстро сунул руку в воду. Нащупал помятую рукоять. В этот момент моей руки коснулось что-то скользкое, живое и страшное. Я выхватил нож из ванной и с недоверием осмотрел руку. Рука была мокрая, с нее капала вода. Но никаких следов зверских укусов и даже царапин не наблюдалось. Мокрой ладонью мама провела по лицу. В ванной стало душно. Она с отчаянием смотрела на сома. Я заметил, что рука у нее дрожит. «Зачем она только его купила?» – с невыразимой тоской подумал я. Во мне боролись две жалости – к сому и к маме. В конце концов, жить сому всё равно осталось недолго. Я решительно схватил нож и слабо тыкнул рыбу меж выпученных глаз. Сом вздрогнул. – Ну-ка, дай я попробую, – тихо сказала мама. Она стукнула посильнее – брызги полетели в лицо, я зажмурился. Сом снова крупно вздрогнул и отплыл подальше. Оттуда он посмотрел на нас тяжелым багровым взглядом. Никогда ещё мы с мамой не занимались таким отвратительным делом. – Мама, пусть он сначала умрет, – попросил я. – Ты что, не чувствуешь, как воняет! – закричала мама. – Ты хочешь, чтоб мы все здесь задохнулись? Тебе что, сома не жалко? Мне как раз было жалко сома. От такой двойной несправедливости я чуть не заплакал. – Мама, пусть он сам! С темным, как туча, лицом мама вывела меня за локоть из ванной. – Сиди здесь, понятно? – крикнула она. Сидеть одному было ещё страшнее. В голове возникали жуткие картины: сом вцепился в мамину руку и тянет её на дно. Из ванной я услышал какой-то плеск, новое мамино «ой!», крупное бултыханье – и рванулся обратно. Оказывается, она просто спустила воду. …Через некоторое время сом лежал на дне, отчаянно вздымал жабры и бил хвостом. Мама взяла в руки какую-то газету и накрыла ею сома. Он по-прежнему сильно трепыхался. Я стукнул головой маму в бок и закричал:

– Отпусти его немедленно, я тебе приказываю! Согнув спину и тяжело дыша, мама держала сома. Закрыв глаза, она тихо проговорила:

– Лёвочка, я прошу тебя, не мешай мне, ну что же делать, раз я его купила, в другой раз не буду, я же тебе сказала, пойди погуляй, а ты не захотел, уйди к себе, я очень тебя прошу… Шумно вздохнув, мама подняла сома на вытянутых руках. Он разбрызгивал крупные пахучие капли. Как приклеенный, я поплелся за мамой в кухню. Она плюхнула сома на стол и отчаянно оглянулась. Он шевелился, подползая ближе к краю. – Держи хвост! – сдавленно крикнула она. – Я нож возьму! Я уцепился за сомий хвост и закрыл глаза. Дыхание перехватило, в животе что-то мелко дрожало. Бац! – и движения хвоста стали тише, спокойней. Бац! – и сом в последний раз шлепнул им об стол. Мне показалось, что сом быстро начал высыхать. Я в последний раз посмотрел в вытаращенные сомьи глаза и медленно пошёл из кухни. Руки мои пахли сомом. Комната пахла сомом. Весь мир пах сомом. Сквозь слезы я шепнул сам себе:

– Папа любит жареную рыбу.

Через некоторое время я снова зашёл на кухню. Сома уже не было. Мама открыла форточку настежь, и в кухне гулял холодный осенний воздух. Зашипела сковородка. Я быстро выскочил во двор. Над крышами плыли большие низкие облака. Мне показалось, что по небу плывут серые сомы. …Они плывут, плывут туда, где нет хлорной воды, а люди едят только мороженое, клубнику и тульские пряники по двенадцать копеек.