Текст:Вийра Юрий. Мамонт (ж. Кукумбер 2001 № 11)

Вийра Юрий — Мамонт

Однажды на даче я спросила у папы:

– Папа, а правда, что ты жил еще тогда, когда Санкт-Петербург назывался не Санкт-Петербургом, а по-другому? – Да, – ответил папа. – Тогда он назывался Ленинградом. – Это было очень давно? – Да, в древности. – А мамонты тогда еще водились? – Мамонты? – папа сделал серьезное лицо. – Водились, конечно. И мамонты, и папонты. В непроходимых зарослях папоротника и маморотника. Я посмотрела на него внимательно:

– Ты шутишь? – Шучу, конечно, – папа улыбнулся. – Никаких мамонтов уже и в помине не было. Они вымерли тысячи лет тому назад. Мне стало жалко мамонтов, и я спросила:

– Все-все? Папа вздохнул:

– Увы, как это не печально… Не грусти – пойдем лучше погуляем. Мы пошли на берег и встретили мамонта. Он стоял по колено в воде и пил. Огромный, волосатый, похожий на стог сена. Спереди у него торчали два длинных, загнутых кверху бивня, а сзади болтался смешной хвостик – ну точь-в-точь как соломенная метелка, которой подметают полы. Он пил и пил, и скоро воды в Москве-реке стало так мало, что все камыши оказались на суше. И среди камышей в нескольких шагах от берега спал водяной. С этим водяным мы были уже знакомы. Когда я не слушалась папу и не хотела вылезать из воды, водяной выглядывал из камышей и грозил мне своим кривым пальцем. Водяной заворочался и открыл глаза. Увидев, что вытворяет мамонт, водяной замахал на него руками и завопил:

– Кыш! Кыш отсюда! Мамонт послушался. Зайдя на середину реки, пошлепал вниз по течению и скоро скрылся за поворотом. Водяной проводил его взглядом и обернулся к нам:

– Купаться будете? Папа поежился:

– Бр-р! Вода, наверно, ледяная. – Могу подогреть, – предложил водяной. – Нет, спасибо. Уже скоро семь часов – нам пора на станцию встречать маму. – А меня с собой возьмете? – попросил водяной. – Айда. Водяной поглядел на свое отражение в воде и спросил у меня:

– А твоя мама не испугается моих рогов? Я успокоила его:

– Не испугается. Она смелая. Только мышей боится. Но у мышей же нет рогов. Папа почесал в затылке:

– Мама, может, и не испугается, но на этой электричке обычно приезжает много народу… Водяной заволновался:

– Что же делать? И тут мне в голову пришла мысль:

– А давайте наденем на рога мои резиновые сапожки. Все подумают, что это ноги. – Гениально! – в один голос воскликнули папа и водяной. Увы, до станции мы в этот раз так и не добрались. С берега пошли на дачу, чтобы взять сапожки, и вдруг увидели в окне маму. Она приехала пораньше, на предыдущей электричке. Мы с папой стали уговаривать водяного: пойдемте, познакомитесь, она очень добрая и всегда что-то вкусненькое привозит. Но водяной застеснялся. Нет, говорит, без приглашения я не могу, да и поздно уже. И вернулся в реку. Мы, конечно, все маме рассказали, и про мамонта, и про водяного. Она ничуть не удивилась. Спросила только: «А динозавров вы случайно не встречали?» Нет, не встречали. А разве они еще есть? Папа говорит, что они все давным-давно вымерли. Тогда мама открыла на веранде окно и позвала:

– За-аврик! Ди-ино! Мы с папой затаили дыхание и замерли, как две статуи. Просидели так очень долго, у меня даже нога онемела, но за окном было тихо, только собаки лаяли в деревне. Уже совсем стемнело, и я немножко боялась. – Где же твои динозавры? – спросил наконец папа. Мама развела руками:

– Улетели, наверно. – Куда? – В Африку. Они всегда осенью улетают в Африку. Нынче осень ранняя – вот Дино с Завриком и улетели пораньше. Мама закрыла окно и стала подпрыгивать и помахивать руками, показывая, как динозавры взлетают. Что она дальше говорила, я не помню – я заснула прямо в кресле. И всю ночь видела во сне мамонта, динозавров и рогатого водяного, как он пришел к нам в гости и принес маме венок из кувшинок. А утром в голове все перепуталось, и я теперь не знаю, что было на самом деле, а что мне только приснилось.