Текст:Красильников Николай. Секрет моего дедушки (ж. Кукумбер 2005 № 7)

Красильников Николай — Секрет моего дедушки

Зеленеет берёза, трепещет на ветру клейкими листьями. Мелькают на припёке жёлтыми зайчиками цветы мать-и-мачехи; белыми бантиками зависают над ними первые бабочки. По утрам курится над проснувшейся землёй парок. И тихо-тихо вокруг, совсем не по-весеннему. Только по берегам речки Бужи, возле болотец и бочажин, лягушки кричат. Высунув из воды острые мордочки, поют от первых до последних лучей солнца: булькают, захлёбываются, урчат, курлычут… даже дрозды из соседней рощицы не могут перепеть их. Тонут птичьи голоса в лягушиной какофонии. Чему же так радуются пучеглазые? Ответ подсказал бужинский рыбак дядя Сёма. Он как раз возвращался с речки. С удочкой, огромной щукой навесу. Рыбина была вся в пятнах, облеплена тиной, блестела на солнце. И даже на кукане продолжала щёлкать острыми зубами. – Хороша? – довольно ухмыльнулся дядя Сёма. – Хороша, – согласился я. И, обрадованный вниманием взрослого рыбака, спросил: – Дядь Сём, чего так раскричались лягушки? – Радуются. – Чему? – А тому, что щука отнерестилась. Стала блесну хватать. Тому, что вода потеплела, – стал перечислять дядюшка. – Как же этому не радоваться? И я бы запел, да не могу. Горло застудил. – А нужно это лягушкам? – Ещё как нужно, – заверил Сёма. – После щуки у лягушек свой час наступает. Они начинают икру метать. Будто очередность соблюдают, чтобы не мешать друг другу, и так из года в год. По крику лягв я всегда определяю, когда у щуки жор начинается. Не сомневайся, этот секрет мне ещё твой дедушка открыл. Знаменитый был щуколов. Дядюшка лукаво покосился на свою щуку. И она в ответ звонко клацнула зубами, как будто что-то хотела сказать удачливому рыбаку. Да, хорошо, что мы не знаем щучьего языка.