Текст:Хуснутдинова Роза. Как бабка Матрена школу отстояла (ж. Кукумбер 2004 № 1)

Хуснутдинова Роза — Как бабка Матрена школу отстояла

На краю глухой деревни стояла изба с печкой, с трубой, на двери висела табличка: «Школа». Учились в той школе семнадцать учеников: пять первоклассников, три второклассника, два близнеца-восьмиклассника, верзила Филимон и ещё несколько ребят. Учила детей молодая учительница Алевтина Дмитриевна, жительница этой деревни, окончившая недавно Педагогический институт. Она была и учительницей, и директором, и завучем. А помощницей ей верой-правдой служила бабка Матрёна – сторожиха, уборщица и мастерица по домоводству: учила девочек носки вязать, платки вышивать, полотенца подрубать. Днём бабка Матрёна сидела за загородкой у печки, вместе с котом Варфоломеем, вязала носки, слушала, как ведёт уроки Алевтина Дмитриевна. А после уроков прибиралась в избе, вытирала столы, мыла полы, топила печь. Порой и ночевать оставалась, была у неё за печкой уютная лежанка. – Ну, что, бабка Матрёна, опять в школе ночевала? – спрашивали её односельчане. – Так сторожу школьное имущество, – отвечала бабка Матрёна. – Да что там сторожить, нет ничего, – смеялись жители деревни. – Как нет? А Шкелет Шкелетович, а Глобус Иванович, а Доска Великановна, а Швабра Николавна? – отвечала бабка Матрёна. Бабка Матрёна знала заветное слово: могла оживлять вещи, этому научила её прабабка Аграфена. Поздно вечером, когда в деревне все засыпали, бабка Матрёна поднималась с лежанки за печкой, поднимала голову к лампочке, висящей под потолком и говорила:

– А ну-ка, Лампа Электриковна, зажгись! И лампочка зажигалась. – А ну, Шкелет Шкелетович, Глобус Иванович, Доска Великановна, Швабра Николавна, прошу к столу! – говорила Матрёна. Тут из шкафа появлялся, щёлкая костями, скелет, выцветший глобус на подставке, со стены снималась, плыла к учительскому столу чёрная доска, долговязая швабра. – Ну, что будем делать, книжки читать, али арифметику изучать, али в подкидного играть? – спрашивала бабка Матрёна. В шкафу лежали старые учебники, задачник по математике, учебник по астрономии и пожелтевшие от времени сказки Пушкина. Вот и читали сказки и учебники или играли в подкидного дурака. Кот Варфоломей внимательно следил за играющими, и если кто «мухлевал», царапал провинившегося, когти у него были кривые и острые. – А ну-ка, Глобус Иванович, покажи нам, где Африка? – говорила, например, бабка Матрёна. И маленький глобус поворачивался к бабке той стороной, где была видна Африка. – А ну-ка, Швабра Николавна, скажи нам, чему равен квадрат гипотенузы? – спрашивала бабка Матрёна, заглядывая в учебник. И долговязая швабра скрипуче отвечала:

– Сумме квадратов катетов! – Пять, – кивала бабка Матрёна и выписывала на доске мелом пятёрку. – «В той норе, во тьме печальной Гроб качается хрустальный…», – басом завывала она. – Из какой это сказки, Доска Великановна? – Помню, писала на мне одна ученица, – вспоминала доска. – Это из «Сказки о мёртвой царевне и семи богатырях». Пушкин написал. – Молодец! Не зря в школе висишь! – хвалила бабка Матрёна. В особо морозные ночи она пускала в избу и своих друзей из леса: медведя – Михаила Ивановича, лису – Патрикеевну, зайца – Косоглазика. Бабка Матрёна выходила на крыльцо, поворачивалась в сторону леса и громко свистела в милицейский свисток, когда-то найденный ею в городе. Михаил Иванович, Патрикеевна и Косоглазик слышали знакомый свисток и спешили из леса в натопленную избу, согреться, угощения отведать. У бабки Матрёны всегда была припасена для зайца морковка, для лисы – куриная косточка, для Михаила Ивановича – ломоть хлеба с мёдом. Звери согревались, угощались, а потом бабка Матрёна читала им сказки и учебники. А утром они отправлялись обратно в лес. – Бабка Матрёна, зачем ты заставляешь нас книжки читать, таблицу умножения запоминать? – спрашивал порой Михаил Иванович. – Так вы в школу являетесь, а в школе положено учиться! – отвечала бабка Матрёна. И вдруг случилась беда. В деревню заехал хлыщ, в кожаном пальто, шляпе – инспектор школьного образования по фамилии Блокнотиков. И он походил-походил вокруг избы, вошёл внутрь, открыл старый шкаф, увидел скелет, изумился, взглянул на лампочку под потолком, опять изумился, зачем-то открыл дверцу печки, заглянул и туда – что он там хотел увидеть? А потом заявил, что школу надо закрыть, пусть дети ездят за сто километров в другую школу, в посёлок. В присутствии Алевтины Дмитриевны инспектор написал бумагу о закрытии школы, попросил учительницу подписаться и уехал. – Зачем Вы подписали эту бумагу? – рассердилась бабка Матрёна на учительницу. – Хлыщ-то сам ничего не смыслит в учении, может, и таблицы умножения не знает! – Он сказал, что он инспектор районного образования! – оправдывалась Алевтина Дмитриевна. – А документы свои показал? Нет! – отрезала бабка Матрёна. – Хлыщ – и только! Ну да ладно, попробую помочь. Не закрывать же, в самом деле, школу! Сбегай-ка к Афанасию, предупреди его, что скоро у него пациент появится. Афанасий был молодым доктором из медпункта, расположенного на другом конце деревни. И женихом Алевтины Дмитриевны. Учительница поспешила в медпункт, а бабка Матрёна вышла на крыльцо и свистнула в свой милицейский свисток. Был у неё с друзьями из леса такой уговор: если один раз свистнет – значит, зовёт Косоглазика, два раза – Патрикеевну, три – Михаила Ивановича. Бабка Матрёна свистнула один раз. Косоглазик тут же явился, и она на ушко ему что-то нашептала. Косоглазик убежал в лес, нашёл там лисичку в норе, медведя в берлоге и рассказал им, что они должны делать, чтобы помочь бабке Матрёне. И вот едет инспектор Блокнотиков на своей вертлявой легковой машине по лесной дороге, и вдруг перед ним падает дерево. Ни проехать, ни пройти. Вышел он из машины, прошёлся туда, сюда – никого не видать, кто бы пособил дерево с дороги убрать. Вдруг из-за косматой ели показался громадный медведь да как рявкнет:

– Чему равен квадрат гипотенузы? Батюшки святы – инспектор так и свалился в сугроб. А из-за другого сугроба показалась лисичка и тявкнула:

– Где находится Африка? Инспектор бросился бежать обратно в деревню. Оглянулся, а за ним заяц бежит, пищит:

– В той норе, во тьме печальной гроб качается хрустальный… Инспектор бросился бежать ещё пуще. Добежал до школы, ввалился в избу и кричит бабке Матрёне:

– Где тут у вас медпункт? Мне нужен доктор! – Доктор у нас имеется! – ласково отвечает бабка Матрёна. – Но ты сначала посиди, отдышись, я тебя чайком горячим угощу. И идёт она к печке, где на плите у ней чайник свистит, а сама шепчет себе под нос заветное слово. И тут открываются дверцы шкафа, и оттуда вываливается скелет, за ним – глобус. Приближаются они к инспектору, застывшему на стуле, скелет протягивает ему свою кисть и скрипучим голосом говорит:

– Разрешите представиться, Шкелет Шкелетович! А позвольте Вас спросить, сколько будет семью семь? А потом глобус на подставке закружился перед Блокнотиковым, спрашивает:

– А где находится остров Мадагаскар? Тут со стены сорвалась чёрная доска, приблизилась к инспектору и сказала томно:

– Я Доска Великановна. Скажите, пожалуйста, как пишется слово « районное», через два «н» или одно? Долговязая швабра выскочила из угла и замахала перед инспектором:

– Я Швабра Николаевна. Интересуюсь, не закрывают ли нашу школу? Мы здесь её очень любим и не позволим никому закрывать! Тем более инспекторам, не знающим, когда на Землю упал Тунгусский метеорит! Инспектор охнул и лишился чувств. Прибежавшая с доктором Алевтина Дмитриевна отвела инспектора в медпункт, и там он пролежал два дня. А когда поправился, торжественно заявил, что он больше никогда, никогда не закроет эту школу. Наоборот, расскажет о ней всем-всем! Ведь благодаря этой школе знаний набрались не только семнадцать учеников деревни, но и звери из ближайшего леса, и всякие неодушевлённые предметы. Инспектор уехал восвояси и больше в деревне не показывался. Так бабка Матрёна отстояла маленькую школу в своей деревне. Алевтина Дмитриевна, семнадцать её учеников и родители сказали за это бабке Матрёне сердечное спасибо!