Текст:Крамер Александр. Ревнивый (ж. Кукумбер 2009 № 09)

Материал из Буквицы
Версия от 10:53, 20 июля 2018; Karaby (обсуждение | вклад)
(разн.) ← Предыдущая версия | Текущая версия (разн.) | Следующая версия → (разн.)
Перейти к навигации Перейти к поиску

Крамер Александр — Ревнивый Рубрика: Другие

У него была маленькая круглая голова на длинной жилистой шее, широкий зад, узкие покатые плечи и большой отвислый живот. Теперь, когда он сидел, живот растёкся у него на коленях бесформенным студенистым холмом, и он изредка нежно и сосредоточенно оглаживал его двумя руками. Когда он вошёл и сел на свободное место в последнем ряду, лицом к задней стенке троллейбуса, надменного вида дама, рядом с которой он сел, немедленно встала и отошла, сделав брезгливую мину. Поэтому он сидел теперь совершенно один, разместившись свободно посередине сидения, и что-то беззвучно сам себе объяснял, слегка размахивая руками и вяло гримасничая. Иногда, когда обычных доводов не хватало, он вдруг начинал неистово жестикулировать, и гримасы его становились ужаснее и выразительнее. Временами он поднимал руки вверх и бурно раскачивал ими так, будто это – трава под ветром в степи. Было видно, что он получал от этого какое-то особенное, неизъяснимое удовольствие, потому как на лице его тотчас появлялось выражение благости и блаженства. Так коротал он время за чудесной беседой, пока взгляд его вдруг не упал на двух изящных вертушек – рыженькую и блондинку, – стоявших справа у окна, на площадке. Вертушки громко смеялись, беседуя, и были и вправду по-весеннему чудно милы. И от этой неожиданной красоты он даже как-то затормозился, невероятным змеиным движением, ап, поправил ставшую вдруг помехой шею, и, срочно закатав до колена брючину вельветовых синих штанов, стал подтягивать канареечный носок и шнуровать красный ботинок – прихорашиваться. Покончив с этой, важной во всех отношениях, процедурой, снова, ап, поправил змеиным движением шею и медленно стал переводить взгляд с одного чудесного видения на другое, с одного – на другое… Видимо, рыженькая понравилась ему больше, потому что он уставился на неё немигающим взглядом и застыл, свесив руки и приоткрыв в обожании рот. Наконец, рыженькое создание окончательно утвердилось в его душе в качестве фаворитки и пустило волшебные корни. Гримасы блаженства стали набегать на его лицо волнами, руки стали крутиться быстро-быстро, как крылья ветряных мельниц… Он был влюблён! Он был счастлив необыкновенно! Откуда он только взялся, этот патлатый верзила! Гнусность какая! Поцеловал её даже! И вторую! Это было ужасно, это было с её стороны такое предательство, такая измена… Он немедленно «сделал шеей», нахмурился, гневно выпятил губы, вытянул ногу и топнул. Он ревновал! Он мучался! Он бил кулаками воздух и грозно скрипел зубами!.. Он… Но всё было напрасно. Измена была очевидна! В душе постепенно стало поселяться понимание тщетности, пока, наконец, окончательно в нём не утвердилось. И такая тоска появилась на лице, безысходность такая… А потом он как будто смирился. Не то чтоб покой, но успокоенность пришла в его душу. Он взял свою левую руку правой и погладил себя ею по голове, одновременно мурлыкая что-то под нос. Постепенно светлая грусть овладела им, глубокая светлая грусть. Откинувшись на сидении, он погладил живот, повелительно стукнул себя кулаком по колену и принял решение. – Встать! – скомандовал он себе – и резко поднялся. – Штаны подтянуть!– скомандовал он себе – и штаны были срочно подтянуты. – Шеей ап! – скомандовал он себе – и она подчинилась. Теперь всё было кончено. Трудности преодолены. Пора было двигаться дальше. Гордо закинув голову, он вышел на остановке, подошёл к каштану, цветущему у обочины, обнял его… и горько-прегорько заплакал.